Бенито Муссолини и его государство - Игорь Бестужев

Игорь Бестужев

Бенито Муссолини и его государство

«Никто, будь то друзья или враги, не понял бы современного мира, не приняв в расчет фашизм».

«Он создал новое государство на основе новой концепции. Он смог не только изменить жизнь людей, но он также изменил их мышление, их сердца, их дух».

«Свобода не цель. Это средство. Как средство, она нуждается в контроле и управлении».

«Я сделал диктаторство благородным. Фактически я и не был диктатором, поскольку моя власть — это не более, чем воля итальянского народа».

«Будь я итальянцем, не снимал бы с себя фашистской черной рубашки».

«Муссолини не только великий государственный деятель, но и приятный человек».

28 апреля 2010 г. исполняется 65 лет со дня смерти Бенито Муссолини — создателя первого в мировой истории государства корпоративного типа, экономической новизной и социальной эффективностью которого восхищались руководители крупнейших стран мира. Теоретические подходы к захватывающей воображение идее корпоративного строя представили трое европейских мыслителей: Иоганн Готлиб Фихте /1762-1814/ в теории «замкнутого» национального государства, Фридрих Лист /1789-1846/ — сторонник протекционизма и теории «производительных сил», опирающихся на «умственный капитал», и Жорж Сорель /1847-1922/[1] — идеолог революционного синдикализма и государства, как регулирующего посредника, а также инициатора социальных процессов.

Будущий вождь фашизма, который до начала Второй мировой войны повсеместно признавался образцовым государственным устройством, родился 29.07.83 г. в небольшом селении Довиа. Его дед был лейтенантом национальной гвардии, отец — кузнецом, а мать скромной и религиозной сельской учительницей. Муссолини гордился своим происхождением из народа. Его отец и дед сидели в тюрьме за свои убеждения. Отец нигде не учился, но был умен и писал статьи в социалистические журналы и местную прессу. Он назвал сына Бенито в честь мексиканского революционера Хуареса. Скромный достаток в семье ставил ее на грань бедности. Бенито рос своенравным, но добрым и мечтательным парнем. «В один прекрасный день я удивлю мир», — говорил он горячо любимой матери. Юноша не признавал церковь и не любил школу, из которой его не раз исключали за строптивость. Это всё же не помешало ему в 18 лет окончить школу с дипломом первой степени и с правом заниматься преподавательской деятельностью. В дальнейшем Муссолини обнаружил незаурядную тягу к знаниям, которые постоянно наращивал упорным самообразованием.

С 1902 г. он преподавал в школе небольшого города в коммуне Гуалтьери. Члены городского совета были респектабельными социалистами, уже тогда вызывавшими у Бенито презрение. «Такие люди никогда не смогут устранить царящую в мире несправедливость», — говорил Муссолини впоследствии. В том же году он уехал в Швейцарию на правах «рабочего без средств». Муссолини, по его словам, прошел там школу голода, отчаяния и болезней. Он работал землекопом, каменщиком, разнорабочим по 11 часов в сутки, а временами сидел в тюрьме за бродяжничество, но также за социалистическую агитацию.

К осени Муссолини подыскал более приличную работу и стал ответственным за пропаганду в лозаннском отделении профсоюза работников физического труда. Он давал уроки итальянского языка и писал статьи в особой манере анархического социализма. Читал Лассаля, Каутского, Кропоткина, Маркса, Шопенгауэра, Штирнера, Ницше, Бланки… Позднее сюда присоединились Кант, Гегель, Фихте, Сорель. Этот круг чтения не сделал его догматическим последователем кого бы то ни было. Увлечение аристократическим трудом Густава Лебона[2]  «Психология толпы» добавило новую краску к формировавшимся социологическим воззрениям Муссолини, быстро приобретавшим самостоятельный характер.

Он выступал с зажигательными речами перед членами своего профсоюза. В Лозанне и Берне Муссолини окружали русские студенты-нигилисты. «Когда же наступит день мести?», — вопрошал он, называя себя «апостолом насилия» в стиле Сореля. Летом 1903 г. Муссолини призвал свой профсоюз объявить всеобщую забастовку для удовлетворения требований рабочих. За это его выдворили из Швейцарии. Но через неделю он вернулся в эту страну, которую называл «демократией сосисочников».

В 20 лет Бенито Муссолини выглядел закаленным революционером. «Как я ненавижу богачей!», — говорил он социалистке из России Балабановой. В 1904 г. Муссолини снова попал в тюрьму на несколько месяцев. Потом был период интеллектуальной деятельности. Он посещал в Лозанне лекции видного консервативного социолога Вильфредо Парето[3] и летние курсы при Женевском университете, переводил философские и политические книги, писал статьи.

Когда в конце 1904 г. в Италии объявили амнистию уклонявшимся от воинской службы, Муссолини, не желавший служить в армии по идеологическим соображениям, вернулся на родину с репутацией политического экстремиста крупного масштаба. 18.04.1904 г. римская газета «Трибуна» в статье своего женевского корреспондента назвала Муссолини «великим дуче социалистического клуба». Так началось формирование его образа жизни, ставшего образцом для подражания других революционеров. Он пробовал силы на учительском поприще, но это не было его делом. Муссолини брал уроки латинского языка, изучал индийскую арифметику, вел конспекты по истории философии и немецкой литературе. Летом 1906 г. он снова получил три месяца тюрьмы за подстрекательство рабочих в Романье. О нем говорили и писали в газетах. В 25 лет «товарищ Муссолини» представлял собой потенциально мощную силу.

Из тюрьмы он отправился на север страны в населенном итальянцами, но принадлежавшем Австрии Тренто, и трудился там на профсоюзном поприще, став постоянным автором революционного интернационального еженедельника «Будущее трудящегося». — Нужно сказать, что «интернационализм» у будущих революционеров справа часто предшествовал переходу на национальные позиции /как в случае с бывшим лидером итальянских коммунистов Никколо Бомбаччи [4]/. Кроме того, этот термин, когда им пользовались не в традиционном смысле, указывал на родство радикально-консервативных сил по всей Европе.

Но в тот период Муссолини обрушивал ярость на социалистов Трентино — «рабов национализма и патриотизма», которых следовало бить, пока их «предательство дела пролетариата» не будет разоблачено. Эта позиция Муссолини, как выяснилось позднее, противостояла разлагающемуся буржуазному государству, а не была следствием укорененности марксистского мировоззрения. Несмотря на неприятие национализма, он уже тогда сотрудничал в газете «Пополо», редактором которой был ирредентист /сторонник присоединения к Италии пограничных областей Австро-Венгрии/ Ч.Баттисти. Еще одним объектом борьбы Муссолини стало неомальтузианство. Он всегда утверждал, что население Италии должно прирастать, сравнивая время, когда страна с 16 млн. была беднее, чем в 1932 г. с 42 млн. итальянцев. — Овладев властью, Муссолини много сделал для укрепления семьи. Отцы больших семейств получали более высокую зарплату, а матери становились почетными членами фашистской партии.

В конце сентября 1909 г. Муссолини выдворили из Австрии за яростные нападки на католическую церковь /«великий труп»/ и Ватикан /«притон нетерпимости и банды грабителей»/, и в целом — на христианство, названное им «аморальным, позорным клеймом для человечества». В это время Муссолини женился на родственнице второй жены отца Рашели. 1 сентября 1910 г. у них родилась дочь Эдда. Он работал тогда в секретариате Социалистической федерации Форли и мало зарабатывал, но большую часть средств тратил на основанную им газету «Классовая борьба», которая вскоре приобрела влияние. Официальный орган социалистов газета «Аванти» часто цитировала его статьи. Муссолини пробовал писать рассказы и даже роман, но признавался в их невысоком литературном качестве. Он часто играл на скрипке, и, по отзывам знатоков, достиг в этом неплохого уровня.

Но виртуозное мастерство Муссолини показал в ораторском искусстве. Он говорил авторитетно и убедительно, достигая поразительного эффекта мощным бархатным голосом, энергичными жестами, драматизируя ситуацию, используя загадочные намеки, с помощью невероятных, но броских и удачных метафор. Муссолини мастерски возбуждал эмоции, выстраивая в ряд несколько, казалось бы, не связанных между собой предложений, но окрашенных в различную звуковую тональность, и с помощью рассчитанной жестикуляции доводил до апогея эффект своей речи. Он до совершенства развил поразительную способность создавать определенный настрой у аудитории и превращать свою речь в диалог, когда собрание хором реагирует на злободневные призывы, а он перефразирует вопросы, добиваясь еще более страстного одобрения и полного единства собравшихся.