Unknown - user

Коняева Иринья

Неслучайный роман

Цикл: Космическая любовь. Книга 1

Долгожданный отпуск Идарики Вишневской закончился, так и не начавшись: вместо роскошного отдыха на планете-курорте она оказалась на борту спасательного шлюпа в компании бравого вояки и девушки, пережившей плен у расы ученых. Кажется, шансов на спасение практически нет, но все ли так в этом уверены?

Неожиданное знакомство с представителями загадочной и столь привлекательной для женщин расы орти рушит все планы и, одновременно, дарит надежду. Идарике предстоит сделать выбор: начать новую жизнь, окунувшись с головой в новые отношения, либо вернуться к прежней жизни с ее проблемами и любимому мужчине, с которым тоже все более, чем просто сложно?

Интриги, приключения и, конечно же, любовь!

Глава 1.

Нападение

Идарика.

В тренажерном зале было пусто, что радовало и удивляло одновременно. Мы летели уже третью неделю и, несмотря на предстоящий отдых, все по-своему сходили с ума. Вот и я… Первые дни полета отсыпалась и приходила в себя, затем знакомилась с соседями-пассажирами, предвкушающими длительный отдых на раскаленных песках у семи океанов Ламеи, а теперь не знаю, чем заняться и как развлечься. Отвыкла сидеть без дела. Хорошо, конечно, когда работа доставляет удовольствие, но нужно знать меру.

Удивительное все-таки создание человек: работаешь-работаешь, мечтаешь об отдыхе, притом в максимально ленивой форме, например, лежать на пляже и переворачиваться раз в пятнадцать минут или вообще спать в гамаке под пальмой, главное - подальше от цивилизации, а когда отдых уже начался, пару-тройку недель лени и готов хоть полы драить на борту.

Час на беговой дорожке, контрастный душ и моя душевная и физическая формы восстановлены. Придет же такое в голову – полы мыть. Ха! Не для того училась восемь лет в Аруанской Космической Академии, хотя в наше время только в таких Академиях и моют полы вручную, в наказание. Самая известная в Объединенных Землях Академия была по большей части военной, но включала и несколько гуманитарных факультетов, на одном из которых я и имела честь получать высшее образование (по официальной версии).

На завтрак пришли практически все тунеядцы-отдыхающие. Сплетничать было уже решительно не о ком, позвякивала посуда, чавкал сосед слева, через стол две пожилые дамы в жемчужных колье каркающими голосами громко сокрушались, что не полетели более дорогим рейсом, с казино, ресторанами и симпатичными официантами. Был бы здесь не киберповар, точно плюнул им в коктейли. В общем, обычное вялотекущее утро на борту, одним словом – тоска.

Я жевала омлет с зеленью, уткнувшись в планшет с очередным фильмом-катастрофой, когда завыла сигнализация и сильно тряхнуло наш лайнер, моргнул и погас основной свет. По инструкции экипажу и пассажирам надлежало срочно проследовать в зону эвакуации, надеть скафандры и занять своё место в спасательной капсуле, но большая часть завтракающих видимо посчитала самым ценным не жизнь, а личные вещи и побежала к каютам. Неуместное воспоминание о новых сиреневых баснословно дорогих босоножках из настоящей змеиной кожи едва не пересилило здравый смысл, но отсутствие какой-либо информации со стороны экипажа настораживало и ноги сами несли меня к более-менее свободному дверному проему.

Хотелось, конечно, верить, что это учебная тревога, но истерически визжащая сигнализация и красные мигающие аварийные огни нагнетали обстановку сильнее информационного вакуума.

Направляющие сигнальные огни на полу и дублирующие на стенах и потолке не работали, но план эвакуации кто-то особо юморной предложил вешать в санблоке напротив унитаза еще лет триста назад, поэтому хотя бы в общих чертах все знали, куда держать путь в случае необходимости.

Я бежала по коридору за Тедом, сзади сопело еще человек десять-пятнадцать, когда наше суденышко тряхнуло еще раз. Тед удержался на ногах, меня и сотоварищей раскидало по всему коридору. В эвакуационную зону мы прибежали взмокшие, избитые и уставшие. Лифты не работали и марш-бросок получился довольно приличным. Тед уже был в скафандре и активировал шаттлы один за другим. Я влетела в скафандр в мгновение ока и стала помогать пожилой даме, удивляясь, как она в своем возрасте преодолела такой путь да еще и на такой скорости. Мы с Теодором учились в одной Академии и как там гоняли вояк, знала не понаслышке, нас гоняли лишь немногим меньше, тем удивительнее были результаты забега столь важной и великовозрастной дамы.

Корабль трясло уже практически безостановочно.

Прибежала еще одна небольшая партия людей, все с разной степени повреждениями – один прихрамывал, вторая баюкала поврежденную руку; синяки, ушибы и небольшие порезы даже не сосчитать. Пришлось помогать им экипироваться. Тед без разбору отсчитывал восьмёрки запакованных в скафандры человек и толкал в проем спасательного бота, задраивая шлюз за последним пассажиром. Корабль стонал и кряхтел так, что казалось, будто он развалится с минуты на минуту.

«Что вообще происходит? Почему нет связи? Как долго еще продержится наша посудина?» - мысли метались беспорядочно, руки быстро, но уверенно, застегивали скафандр за скафандром, крепили гермошлемы. Спасибо Академии и нашему мастер-инструктору Тобиасу Крину, не зря мучил учебными тревогами в любое время дня и ночи..

Никогда не понимала, как люди не боятся путешествовать месяцами в космосе, не умея даже надеть скафандр. Пристыковать гермошлем – да, нужен навык, но сам скафандр надевался по старинке, как комбинезон, а застегивался практически самостоятельно - достаточно лишь соединить края и умная ткань превратится в бесшовное полотно.

Третий шлюп стартовал и в ангаре осталось три человека.

Нас оказалось всего двадцать семь! Двадцать семь из ста пятидесяти пассажиров и десяти человек экипажа! Где остальные?

Меня молнией пронзила мысль, что шаттлов всего восемь, тогда как должно быть десять по каждому борту. Память услужливо восстановила перед глазами план эвакуации: все верно, на схеме ровно двадцать шаттлов по восемь мест в каждом.

Не может быть! Как так?!

Тед скомандовал загружаться в шаттл мне и еще одной барышне, которую – удивительное дело! - я на борту не видела ни разу. А уж за такой длительный срок мы как минимум все примелькались друг другу. Да и разве забудешь такую кукольную внешность - огромные зеленые глаза, русая коса до пояса, белая, чуть прозрачная как иберийский фарфор кожа? Царапина на лбу и растрепанная коса с прилипшими прядями ко взмокшему лбу ее не портили совершенно, даже наоборот, делали какой-то реальной, настоящей.

Мы с девчонкой пристегнулись и стали ждать остальных пассажиров. Где же они? Почему так долго? Что с кораблем?

Пираты? Но это абсурд! Пиратство процветало в Объединенных Землях всегда, но в настоящее время это уже настолько мощный синдикат, что на такие мелочи, как никому не нужный старый круизный лайнер с минимальным вооружением, они бы размениваться не стали.

Войны отшумели давным-давно, люди и иные столетиями плотно сотрудничают, даже в нашей Академии учились и преподавали представители восьми различных рас, и, надо сказать, весьма успешно.

- Кристина, - представилась блондинка.

- А? Ой, прости, задумалась. Идарика, можно просто Ида.

- Как думаешь, мы выживем? Нас спасут?

- Не знаю. Пока ничего не знаю, слишком мало информации. Мы в безопасном секторе, здесь достаточно оживленное движение, все-таки не Окраина. Астероидов и скоплений мусора здесь нет, на пиратов тоже не похоже. Ничего разумного не приходит в голову. У тебя есть идеи?

Кристина молчала. Если у нее и были какие-то мысли, делиться она ими явно не собиралась. Вообще было что-то странное в том, как она держалась. Вроде собранная, сдержанная и, учитывая ситуацию, вполне даже хладнокровная, но какой-то животный ужас, мелькающий в глазах, какое-то несоответствие. Интуиция просто вопила, что здесь не все чисто, но сейчас не время и не место разбираться, что к чему.

Корабль ощутимо содрогнулся – то ли от взрыва, то ли от прямого попадания в корпус. Тед заскочил в шаттл, задраил вход, хлопнул по кнопке отстыковки и через мгновение уже сидел в кресле пилота. Рванули мы с места практически мгновенно и через секунду покинули ангар. Гермошлем ни один из нас не надел.

Вязкая темнота космоса всегда меня притягивала, с детства любила лежать в саду и смотреть на крохотные мерцающие звезды. Картина ночного неба успокаивала, дарила ощущение покоя, стабильности, вечности, незыблемости. Но сейчас передо мной открылся совсем другой космос - жестокий и безжалостный, не прощающий невнимательности. Ходовая рубка лайнера была раскурочена напрочь, не оставляя надежды экипажу, а вот мелких повреждений на удивление не было видно.