Лугальзагесси, царь Шумера - Лейла Элораби Салем

Лугальзагесси, царь Шумера

Лейла Элораби Салем

© Лейла Элораби Салем, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Часть I

Ветер принес крупицы песка, что вихрем летали над выжженной солнцем земле, которая простиралась на многие километры между двумя великими реками – Тигром и Евфратом. Зной пустыни раскалил дорогу, проложенную давным-давно, дабы люди могли ходить за водой к колодцам, вырытыми неподалеку от стремительных вод Тигра. Высокие финиковые пальмы склонили свои мохнатые стволы от порыва ветра. Маленькое облачко, проплывавшее на небосклоне, лишь на миг заслонило жаркое солнце и умчалось далеко-далеко, куда-то на север.

Высокий жрец, одетый в длинную белую юбку, накинул на широкие плечи шаль с бахромой и затем громко зевнул. Вглядываясь вдаль, где расстилалась пустыня, жрец взял в рот несколько фиников и долго их разжевывал, запивая при этом терпким вином, которое принес ему слуга. После нехитрого завтрака, мужчина уселся на стул, что стоял на балконе, и вытянул свои длинные ноги, которые быстро отекали из-за жары.

Жрец, имя которого было Укуш, являлся главным и верховным священнослужителем города Уммы, что располагался между двумя реками в Южной Месопотамии. Вся история этого города началась давным-давно, когда ему предстояла постоянная война с другим городом под названием Лагаш. Первым правителем Уммы был хитрый и расчетливый Уш, который вступил в войну с Лагашем из-за плодородной долины Междуречья, что носила имя Гуэден. Но в данной войне расчетливость сильно подвела Уша, и он был разбит врагом и казнен, а его город Умма перешел к правителю Лагаша.

После смерти Уша, власть перешла в руки слабохарактерному Энкале, который не решился отвоевывать себе свободу, а просто подчинился врагу и стал его данником. После смерти Энкале власть в свои руки взял правитель, чье имя было Ур-Лум. Это был смелый и отважный человек, который не только отказался от унизительной роли порабощенного города, но и решил выступить против тогдашнего царя Лагаша Энанатума I. Ур-Лум мечтал сам захватить Лагаш и присоединить его к своим владениям, но поход закончился неудачей: уммийцы не смогли взять приступом хорошо укрепленные стены Лагаша, и им пришлось отступить.

Следя за своим войском, которое каждый раз возвращалось с поле боя побежденным и усталым, Ур-Лум поднимал руки к небу и горестно вздыхал, повторяя одну и ту же фразу: «Ах, если бы боги даровали мне победу, тогда этот проклятый Лагаш покорился бы мне, а все его жители склонились бы передо мной!»

Но боги, которых выдумали древние жители Шумерии, оставляли вопрос царя без ответа.

Когда умер Ур-Лум, власть перешла в руки жреца по имени Илю, который не смотря на свой сан, повел свою армию против старого недруга – Лагаша в 2350 году до нашей эры. Но как и Ур-Лум, новый правитель Уммы так и не смог завоевать Лагаш, из-за чего долина Гуэден осталась в руках царя Лагаша.

Прошло немало лет с тех пор. Власть над Уммой постепенно начала ослабляться. И жители города больше не боялись грозного войска Лагаша, которое до этого патрулировало улицы, жестоко карая тех, кто не проявлял должного трепета перед завоевателями.

Вспоминая все это, Укуш слегка улыбнулся и сжал в руке талисман, что висел у него на шеи. Прошло несколько минут, и жрец опустил руки на ручки стула и громким голосом подозвал слугу. Тот с поклоном приблизился к нему и встал, опустив голову. Жрец лишь мельком взглянул на него и спросил:

– Уману, где сейчас мой сын?

– Господин, ваш сын только что закончил трапезу и сейчас собирается на охоту вместе с сыном командира лучников.

– Охота, в такую жару? – Укуш рассмеялся и потребовал. – Для забав у него еще будет время, сейчас позови его ко мне.

– Да, господин, – слуга сложил руки на груди и низко поклонился. Затем выпрямился и быстрым шагом направился вглубь дворца.

Смотря ему вслед, жрец откашлялся и вдохнул в грудь аромат цветов, что росли в саду, неподалеку от маленького бассейна, в котором плавали красивые рыбки. Мужчина посмотрел на свои жилистые руки, согнутые в локтях, затем на тонкие пальцы, унизанные перстнями. Вены на руках сильно вздулись, отчего стало трудно сжимать и разжимать пальцы. Укуш постарался не думать о днях ушедшей молодости, когда он, будучи юношей, мог целыми днями проводить на улице, не чувствуя ни жаркого солнца, ни раскаленных ветров пустыни. Тогда он мог гордиться собой: высокий, красивый молодой человек, которого посвящали в жрецы города Уммы. Тогда ему было весело на душе, он становился вторым человеком после правителя города, чье мнение было не менее важным, чем мнения чиновников и вельмож. Но все это было давно. Сейчас годы уже не те, да и Укуш давно не тот. Воспитывая сына в духе религии, жрец не мог не заметить того, что его маленького Лугу совсем не тянет учить магические заклинания в честь богом, проводить старинные ритуалы в храмах, где множество жрецов воскуряли перед статуями божества дурманящие благовония, от чего голова начинала кружиться, голоса растворялись в общем гуле, и уже никто никого не видел: были лишь статуи богов да дым, поднимающийся над курильницами.

Но Лугу это было неинтересно. При первой же возможности он убегал из храма, дабы поиграть с уличными мальчишками, что гурьбой бегали по узеньким улочкам города, гамом и шумом гоняясь за голубями да уличными собаками.

Несколько лет назад, когда Лугу было всего лишь двенадцать лет, отец отправил его в школу жрецов, перед дорогой наказав прилежно слушаться учителя и быть примерным учеником.

– Отец, но я не хочу быть жрецом! – воскликнул мальчик, которому явно претила карьера священнослужителя.

– Сын должен почитать отца своего как богов и идти по стопам своего родителя, – ответил Укуш, явно не довольный тем, что мальчик смеет проявлять непочтение к старшим.

– Но, отец, – начал было Лугу, как вдруг получил пощечину от отца, который грозно посмотрел в большие карие глаза сыну и тихо проговорил:

– Я уже тебе все сказал, сын мой. Теперь можешь идти.

Обиженный мальчик, потирая пылавшую словно от ожога щеку, только было направился к дверям, как услышал еще один приказ отца:

– Да, чтобы ты ненароком не убежал из школы, с тобой пойдет раб Набиту.

«Только этого еще не хватало!» – яростно проговорил сам себе Лугу, остро осознавая, что никак не сможет укрыться от пристального взгляда старого Набиту, который не смотря на возраст, был огромного роста и недюжинной силы. Особой отметиной был его шрам на все лицо, которого боялся Лугу, когда был еще совсем маленьким.

Теперь же мальчик боялся ослушаться отца, потому как знал, что Набиту всю жизнь верой и правдой служил Укушу и ни разу не обманывал того даже по пустякам.

Идя по забитым народом улицам Умма, Лугу с нескрываемой завистью смотрел на детей из бедных семей, которые никогда не ходили в школу. Вот, сидит на ступенях своей лачуги мальчуган лет десяти и играет с маленьким котенком. А вон три девочки в стареньких грязных платьицах собирают опавшие финики и тут же быстро их едят. «Везет беднякам, – думалось Лугу, – в школу не ходят, ничего не учат. Весь день свободный. А мне после школы придется делать домашнее задание, иначе учитель Анабушу даст мне по спине десять палок».

В школе ребята взяли глиняные таблички и уселись на тростниковые циновки и, скрестив ноги, приготовились писать изречения старого храмового учителя, который фанатично верил в богов шумерского пантеона.

– Итак, – начал учитель, поглядев на учеников сверху вниз, которые уже приготовились к лекции, – сегодня я расскажу вам о создании Вселенной, которую сотворили наши боги. Когда-то не было ничего, лишь бескрайнее море, не имеющее ни начала, ни конца. И не было ни неба, ни земли. И решили боги создать планеты, на которых утвердилась бы твердь. И создали боги ан-ки – небо и землю. Земля наша – это плоская твердь, а небо – купол над ней. И сотворили боги затем деревья, насекомых, пресмыкающихся, птиц и животных. Но главное их творение был человек, которого боги поместили в земной рай, который находится здесь, между двумя могучими реками – Тигром и Евфратом.

– Но, учитель, если боги создали земной рай здесь, то почему вокруг простирается лишь бесплодная пустыня? – задал вопрос Лугу, который не верил ни в божественное происхождение Вселенной, ни в самих богов.

– Потому что человек оказался неблагодарным, ослушавшись богов. За это боги покарали его.

– Но разве вкушение плодов является грехом? Ведь боги создали их для пропитания всего живого!

– Лугу, какие речи! Не гневи богов! – воскликнул Анабашу и воздел руки к небу, читая молитвы.

В классе наступила тишина. Ученики выпрямили спины и искоса посмотрели на сына верховного жреца, ожидая развязки этой истории. Наконец, учитель взглянул на Лугу и сказал:

– Я не желаю слышать богохульные речи в храмовой школе! Ты – сын жреца.