Победа мальчика с лесного берега - Джеймс Олдридж

Джеймс Олдридж

ПОБЕДА МАЛЬЧИКА С ЛЕСНОГО БЕРЕГА

1

Бедный Том спал в своей грязной дровяной тележке, а уличные хулиганы швыряли в него камнями. Сын Бедного Тома Эдгар прятался на другой стороне пыльной улицы, выжидая, когда прекратится этот каменный дождь и можно будет отвезти отца домой.

Эдгар прятался за крыльцом почтовой конторы и не мог видеть происходящее, но он слышал, как хулиганы распевали звонко, словно часы, отбивающие время:

— Бедный Том псих! Бедный Том псих!

— Бедный Том пьян! Бедный Том пьян!

— Пьян, пьян, пьян!

— Уже три часа, Том, пора домой. Эдгар! Ну-ка, отвези домой своего папашу. Слышишь, Эдгар Аллан, вылазь да вези его «домой, домой, где ждет покой!».

Эдгар выглянул из своего укрытия, но не двинулся с места, а камни и насмешки все сыпались на спящего отца, лицо которого дышало безмятежным спокойствием. Эдгар видел, как падают камни, и знал, что в конце концов один из них угодит Бедному Тому в лицо и останется шрам. Мальчику хотелось увезти отца, прежде чем тот очнется.

Эдгар видел трех юнцов, прислонившихся к столбам веранды у гостиницы «Принс-отель», но не мог заставить себя встретиться с ними лицом к лицу. Мальчик знал, что они только этого и ждут, и камни сразу же начнут падать около его босых ног, заставляя его скакать и приплясывать. Это была излюбленная забава Оззи Олда, того самого, что стоял теперь у гостиницы рядом с щупленьким Патом Мэрфи; оба были навеселе.

— Попробуй-ка угодить ему камнем в рот, — подзадоривал Оззи приятеля. — Три против одного, что ты не попадешь в кадык. Два против одного — что не попадешь в пупок, и один против одного, что вообще промажешь.

— Бедный Том, — затянули они снова, и Эдгар понял, что медлить больше нельзя. Сейчас Пат Мэрфи начнет швырять камнями в их лошадь Замухрышку, а если бессловесная тварь стерпит это, один из них подойдет и даст ей такого пинка в бок, что она помчится, не разбирая дороги.

Эдгар представил себе эту страшную и смешную картину — и пересилил свой страх. Он встал на ноги, готовый кинуться к отцу на выручку.

— Эй, Эдгар! — сказал кто-то, прежде чем он успел сделать это. — Что с твоим отцом? Он как будто пьян, а?

Мальчик узнал почтмейстера Пула, остановился и ответил:

— Да, мистер Пул.

— Твой старик сумасшедший, Эдгар, — сказал мистер Пул, — но ведь он не алкоголик. С чего ж это он напивается до бесчувствия каждые полгода?

— Не знаю, мистер Пул, — пробормотал Эдгар, косясь на Оззи Олда.

— Отчего в такие дни он словом ни с кем в городе не обмолвится? — не отставал мистер Пул от босоногого мальчика, который переступал с ноги на ногу, поглядывая на противоположную сторону улицы. — Ни единым словом. Что это с ним, а?

— Не знаю, — ответил Эдгар.

— Почему же ты не отвезешь его домой? — спросил мистер Пул, но мальчик снова оробел и не в силах был сделать и шагу. — Эти бандиты выбьют ему глаз. Ступай!

— Иду, — ответил Эдгар, кипя злобой против мистера Пула. Всегда он стоит и нагло смеется, глядя, как горожане издеваются над Бедным Томом, а теперь вот вздумал еще командовать. Но нужно было действовать, и мальчик, поклявшись про себя жестоко отомстить мистеру Пулу и всему городу, пустился через улицу.

Пат и Оззи заметили Эдгара, когда он обходил мастиковое дерево, собираясь незаметно вскочить на тележку сзади. Тут они закричали:

— А вот и Эдгар! Ну-ка, Эдгар! Что ж ты не заберешь своего папашу, Эдгар?

Они приплясывали на месте, корчили рожи и угрожали Эдгару. Оззи Олду ничего не стоило придать своей уродливой красной физиономии самое зверское выражение, а Пат, бледный, трусливый юнец, чья жизнь проходила в конюшнях и бильярдных, маленький и тщедушный, как жокей, не мог обойтись без красной физиономии, копны рыжих волос и широких плеч приятеля. Оззи не сводил глаз с Эдгара, пряча за спиной руку, и по его усмешке ясно было, что сейчас полетят камни. Когда Оззи замахнулся, Эдгар хотел отскочить, но тут камешки, шурша, ударили его по ногам, и мальчик подпрыгнул.

— Брось кидаться, Оззи! — крикнул Эдгар. — Слышишь, брось!

Пат принялся играть на воображаемой волынке, словно аккомпанируя прыжкам Эдгара; но мальчик подбирался все ближе к тележке; удары камней злили его гораздо меньше, чем дружный хохот мужчин, высыпавших из бара. Они стояли, прислонясь к столбам веранды, подзадоривали Оззи и Пата и смеялись над Бедным Томом и его сыном.

— Отстаньте от меня! — крикнул Эдгар голосом, в котором слышались слезы и мольба и вместе с тем звучало что-то похожее на вызов. — Мало, что ли, верзил, вроде вас самих? Ступайте к Неду Келли. Отстаньте от меня!

Крупные зубы Оззи были оскалены, лицо сияло от удовольствия; нечасто этому грубому и беспокойному парню удавалось найти развлечение в маленьком захолустном городке.

— Гоп, Эдгар! — заорал он, кидая камень. — Не порти нам потеху. Лови, Эдгар! Бегом!

И Эдгар побежал, он побежал к тележке и под крики своих мучителей вскарабкался на ее задок. Он споткнулся о неподвижное черное тело Бедного Тома, но сразу же подхватил вожжи и начал хлестать ими кобылу. В тоже мгновение Пат Мэрфи подскочил к ней, прыгнул высоко в воздух с поднятыми руками и отчаянно гикнул. Испуганная Замухрышка встала на дыбы, затем рванулась вперед, а Эдгар изо всех сил натянул вожжи, чтобы не налететь на старый фордик Джека Дженкинса.

— Вперед, Эдгар! — вопили хулиганы.

Но Эдгар не слышал. Замухрышка неслась по ухабистой мостовой, ее подковы звенели, точно рыцарские доспехи, а железные ободья колес тарахтели и громыхали так яростно, что весь город сбежался на шум.

— Это Бедный Том! — кричали со всех сторон.

Бедный Том трясся на дне тележки, оставлявшей за собой рой золотистых опилок. Эдгар стоял впереди, его маленькое тельце подскакивало и сотрясалось при каждом толчке, в широко расставленных руках он держал вожжи. Справившись, наконец, с Замухрышкой, он прикрикнул и подхлестнул ее вожжами, и она понеслась по дороге, словно за ней гналась тысяча лошадиных чертей.

Лавочники и другие горожане высыпали на улицу, чтобы поглядеть, как бесчувственное тело Бедного Тома трясется в тележке, на которой его сын улепетывает из города.

— Что, Эдгар, дрова везешь на продажу? — крикнул суконщик мистер Дрю, самый заядлый весельчак в городе.

Мясник мистер Ми, в синем с белыми полосами фартуке на огромном животе, крикнул вслед мальчику:

— Десять против одного, что ты потеряешь его дорогой, Эдгар!

— Сядь на него верхом, Эдгар! — воскликнул парикмахер Корнелл.

Все они кричали и подгоняли Эдгара: аптекарь, булочник, кондитерша, портной, бакалейщик, рыботорговец, трактирщик. Последний, завзятый лошадник, крикнул:

— Запряги своего старика, Эдгар, к утру доедешь до соседнего города!

У ворот церкви стоял священник, но он с негодованием отвернулся, а дети, игравшие около гаража Мура, осыпали тележку градом камней. Эдгар изловчился, подхватил пригоршню щебня и запустил в обидчиков, но щебень разлетелся в воздухе, и мальчику оставалось только выкрикивать угрозы.

— Вот я покажу вам завтра в школе!

— У Бедного Тома не все дома! — хором заорали они.

Двоих Эдгар узнал; это были сыновья бедняков, которые обычно не трогали и не обижали его. У одного из них, Фредди Пратта, брат был слабоумный; но теперь и Фредди орал и насмехался над Эдгаром, а Эдгар огрызался в ответ.

— Ты у меня получишь, Фредди Пратт! Погоди, Фредди!

— Погляди лучше на своего старика! — ответил Фредди Пратт.

Наконец лавки остались позади, и смех затих, но тут на улицу вышли домохозяйки: миссис Болл, жена члена муниципалитета, чья собака злобно залаяла, увидев в тележке своего заклятого врага, жена доктора, жена адвоката, а за ними — опять какие-то парни и хихикающие девушки. Когда Эдгар уже выехал на окраину, миссис Кейт Томпсон махнула ему рукой из своего садика, Эдгар помахал в ответ и крикнул: «Здравствуйте, миссис Томпсон!» Это была жена скотопромышленника Томпсона, тихая женщина, которая всегда была рада Эдгару.

— Здравствуй, Эдгар, — крикнула она мальчику. — Я испекла хлеб, не хочешь ли кусочек?

— Спасибо, миссис Томпсон. Я тороплюсь. Всего доброго! Всего доброго!

Эдгар вырвался, наконец, из города и, чувствуя себя почти в безопасности, перестал нахлестывать Замухрышку, как вдруг показался констебль Булл. Констебль ехал на велосипеде; завидев тележку, он слез и знаком приказал Эдгару съехать на обочину.

— Оба вы хороши — твой отец и ты! — заорал констебль Булл. — Убирайся с дороги да придержи свою клячу. Ты мешаешь движению.

— Хорошо, сэр, — ответил Эдгар, поворачивая лошадь и пуская ее шагом.

— И поскорей увези этого старого пьяницу вон из города, — добавил констебль.

— Хорошо, сэр.

Эдгар сел и предоставил Замухрышке идти знакомой дорогой к дому. Ему нужно было поразмыслить, но не об отце, валявшемся в тележке, а о тех унижениях, которые приходилось выносить. Его словно окружала глухая стена; он это чувствовал, хоть и не мог понять, почему это так. Но он отомстит, он подожжет город, спалит его весь, все улицы, все лавки, все низенькие деревянные домишки и даже единственное трехэтажное здание в городе — «Принс-отель». Он живо представил себе город, объятый пламенем, растерянных, обезумевших людей, среди которых расхаживает он, Эдгар, громко насмехаясь над их несчастьем. Смущала его лишь городская добровольная пожарная дружина, в которой Оззи Олд и Пат Мэрфи были среди первых. После каждого большого пожара хулиганы становились героями дня, и мысль об этой несправедливости заставила Эдгара отказаться от своего плана.