Хочу ребенка! - Джейн Грин

Джейн Грин

Хочу ребенка!

Харрисону Берну. Моей хитрой обезьянке

Как всегда, огромное спасибо моему редактору Луизе Мур и всем в издательстве «Пингвин». Я за то, что они проделали такую замечательную работу.

Моему агенту Энтони Гоффу за дружбу и наставления.

Карлу Мерфи, очаровательной Трише и акушеркам и медсестрам отделения Линдо больницы Святой Мэри. Спасибо.

Рэнди Пъетерс, Дэниэль Постма и Линдси Макэвой – милосердным ангелам, которые помогли мне не сойти с ума.

И Дэвиду Берку, который прошел через все это и не потерял способность смеяться.

Джулия

1

Джулия изворачивается на кровати, пока голова не становится вровень с попой, вытягивает прямые ноги в воздух и мягко облокачивается ими об изголовье.

– Знаешь, видок у тебя идиотский, – фыркает Марк, выходя из спальни, чтобы взять в ванной туалетной бумаги.

Такая у них договоренность: пусть мокрое пятно будет на ее стороне кровати, но зато Марку потом убирать. Она соглашается на это лишь по одной причине: она взволнованна, она в восторге, она поражена, что Марк вообще согласился завести ребенка.

Точнее, она была взволнованна. Девять месяцев назад. Девять месяцев назад, когда она впервые завела разговор на эту тему и сказала ему, что дошла до отчаяния, как хочет ребенка, ведь в тридцать три года часы неумолимо тикают; что ее мать долго не могла зачать ее, ей это удалось только через два с половиной года. Насчет последнего она приврала, конечно: ее мать забеременела в первую же брачную ночь. Но это был решающий аргумент, и Джулия, наконец, добилась желаемого.

Она наблюдает за Марком: он возвращается из ванной. Высокий, широкоплечий, с зелеными глазами и каштановыми волосами… у них будут чудесные детки. У их детей будут ямочки на щеках, как у Джулии, и глаза Марка. Волосы Джулии и фигура Марка. Нежность и спокойствие Марка, и упорство и горячность Джулии.

У них будут замечательные дети, если вообще будут, конечно.

Девять месяцев.

Злая ирония, не так ли?

Если бы в тот раз, когда они впервые решили оставить презервативы в ящике прикроватного столика, им повезло, сейчас у них уже был бы малыш. Точнее, у Джулии родился бы ребенок в следующий четверг. Четверг, тридцатое января.

Мальчик, или девочка, или «Мой детеныш», как окрестила Джулия новую жизнь, которая еще даже не росла в ней, мог бы быть Водолеем. В книге «Тайна дня рождения» говорилось, что ребенок, появившийся на свет тридцатого января, рожден лидером. Эти люди наделены великим талантом руководить, развлекать, обучать, объяснять и доносить свои идеи до других.

Малыш Джулии родился бы в один день с Франклином Делано Рузвельтом, Ванессой Редгрейв, Джином Хэкменом и еще целой кучей не менее знаменитых личностей, о которых не хочется упоминать.

Но Фрэнклин Делано Рузвельт? Что ж. Можно только воображать, о чем думает Джулия. В ту первую ночь она лежала в кровати часами, с широко раскрытыми глазами, и думала о своем сыне, будущем премьер-министре, или дочери, будущем генеральном секретаре ООН. Не то чтобы она уже все распланировала, но в самом деле, если подумать, о более удачном расположении звезд нельзя и мечтать.

Хорошо, если ее детеныш не унаследует тягу Марка к резким сменам настроения (Марк по гороскопу Рак) или ее Рыбью сентиментальность, тоже сомнительное качество. Если верить гороскопу Линды Гудман, мальчики и девочки Водолеи могут быть «внешне спокойными, милыми и покорными, но северный ветер внезапно переворачивает их с ног на голову».

«У детей февраля есть мечта, и они сделают все для ее исполнения, а потом обретут новую мечту», – заявляет Линда.

«Ваше маленькое дитя Урана – не обычный человек». Еще бы. «Он гуманитарий. Любит людей. Представляете, какая это редкость? Мы вступаем в эру Водолея, его мудрость и свобода от предрассудков ведет нас вперед. Мальчики и девочки, рожденные под знаком Водолея, избраны судьбой, что бы выполнить обещания завтрашнего дня».

В любом случае предсказание не из худших. Тем более обидно, что ребенок Джулии решил так и не появиться на свет.

Первые пару месяцев все было еще ничего. Обидно стало, когда Сэм, лучшая подруга Джулии, забеременела, даже не прилагая усилий. Разумеется, Джулия была за нее рада, счастлива, ее восторгу не было предела, но почему-то это заставило ее занервничать, усилило напряжение, и вдруг Джулия поняла, что это уже не развлечение, а самое что ни на есть важное дело. Впервые в жизни у нее что-то не получалось.

Джулия всегда была золотой девочкой. В университете, на первой работе по стажерской программе для выпускников на Лондонском Дневном Телевидении. Должно быть, кто-то там, наверху, к ней благоволил, потому что вскоре ее перевели в редакцию более рейтинговой программы, и сейчас она выпускала популярное вечернее ток-шоу.

Она обедает вместе с директором развлекательных программ. Он пробует вилкой ее курицу – жест, предполагающий равенство и интимность. И возможно, что-то большее, но ее это не интересует. Глава информационного отдела – к ее неустанному удивлению – звонит Джулии, чтобы пожаловаться на неудачи в личной жизни. После работы они сидят в баре, а журналисты пытаются втереться к ним в доверие, покупая выпивку и скармливая им офисные сплетни.

Разумеется, Джулии не на что жаловаться. Все именно так о ней и отзываются: хотели бы мы оказаться на ее месте.

У нее всегда было то, чего желали другие. Начиная от блестящих темных волос – ее самое заметное достоинство – и заканчивая изящными ножками в усыпанных стразами туфельках или сексуальных босоножках с острыми носами; от блестящей карьеры – ее регулярно включают в списки журналов вроде «Звезды телевидения» – до большого хэмпстедского дома в викторианском стиле (на самом деле ее дом находится в Госпел Оак, но, учитывая, что он стоит практически на самом верху Хита, а все агенты по недвижимости считают этот участок частью Хэмпстеда, Джулия делает то же самое). Но самое главное – у нее есть Марк.

С Марком Джулия познакомилась четыре года на зад. Он был юристом в компании, и, проработав в офисе около шести месяцев, успел прослыть сердцеедом. Джулия не имела об этом ни малейшего понятия, что делает ей честь. В то время она впуталась в отношения с одним из тех кошмарных мужиков с тяжелым характером, которые притворяются, будто влюблены в вас, но на самом деле слишком увлечены своей жизнью и друзьями, чтобы уделять вам достаточно времени.

Пожалуй, сказать, что она не имела никакого понятия о Марке, было бы неправдой. Краем глаза она заметила нового юриста, при виде которого трепетали сердца; краем уха слышала, как ее коллеги-аналитики женского пола то и дело бросаются наверх, чтобы «легально заверить» какие-то бумаги, хотя, по ее мнению, было очевидно, что в бумагах все вполне легально; и даже хотя она была знакома с Марком и даже с ним разговаривала, она не воспринимала его как мужчину.