Вепрь - Николай Иванников

Николай Иванников

Вепрь

Глава первая

До Города оставалось часа полтора, и поезд уже не плёлся заспанной черепахой, а с каждой минутой наращивал темп, словно желая появиться в пункте назначения во всей красе и мощи. За окном рассветало, монотонно мелькали столбы с синусоидами проводов, безмолвно неслось полотно пустого пути, и все чаще ревели встречные электрички.

Сняв с багажной полки свою худосочную сумку, Славянка достала из неё косметичку и, расположившись за столиком, занялась наведением красоты, что было для неё не просто обязательной ежедневной процедурой, а своеобразным хобби, как коллекционирование марок или чтение книг. Впрочем, заниматься этим она любила в тишине и спокойствии, а в раскачивающемся поезде терялось не только пятьдесят процентов интереса, но и столько же процентов качества. Поэтому она поторопилась закончить своё занятие и, положив косметичку в сумку, украдкой посмотрела на соседей по купе.

Их было двое — мать с сыном. У пожилой бледной женщины резко выделялись мешки под глазами, и, хотя она старалась казаться моложавой и одета была вполне прилично, все её старания начисто перечёркивались несуразными роговыми очками с толстыми стёклами, сквозь которые мутно-голубые глаза казались огромными и плоскими.

Её сын был не старше самой Славянки — на вид ему было лет семнадцать-восемнадцать. Его звали Костя, и за четверо суток пути он не проронил почти ни единого слова. На редкие вопросы матери он отвечал тихо и односложно, а иногда лишь кивком или отрицательным покачиванием головы. Изредка, когда Славянка лежала на своей полке наверху, уставившись в пестрый журнал, она чувствовала на себе его пристальный взгляд. Но стоило ей повернуться к нему, как он моментально отводил глаза к окну и густо краснел. В таких случаях она только мысленно усмехалась. Она понимала, что нравится ему (она не могла не нравиться), но в знакомстве с ним не видела никакой выгоды и поэтому инициативы не проявляла.

Вот и сейчас, украдкой взглянув на Костю, она натолкнулась на его мечтательный взгляд, который сразу же метнулся в сторону. Его мать заметила это и улыбнулась. Положив худые, усыпанные веснушками руки на столик, она сказала:

— Удивительно, мы едем вместе уже четыре дня, а до сих пор ничего друг о друге не знаем. Обычно в поездах люди легко знакомятся.

Славянка пожала плечами:

— Мне, в общем-то, нечего рассказывать.

Конечно же, это была неправда. Рассказать она могла бы о многом, но навряд ли ее истории пришлись бы по душе этой женщине.

Разговора не получилось. Они снова надолго замолчали, и все трое уставились в окно.

Минут через десять Славянка почувствовала, что дьявольски хочет курить, и, вытащив из сумки пачку «Данхилла», направилась в тамбур. Пройдя мимо Кости, она затылком ощутила на себе его взгляд.

В тамбуре никого не было. Прислонившись к стене, она закурила и стала смотреть в запыленное оконце, мимо которого под грохот колес уносилась назад зеленая полоса лесонасаждений. Плоское зеркало пруда, видневшееся на заднем плане, отражало небесную синеву с белыми разводами куцых облаков. Потом пейзаж резко сменился, равнина исчезла, откуда ни возьмись появился крутой песчаный склон, поросший жухлой травкой, подступив почти к самому поезду, и мир сразу же превратился в узкий и сумрачный туннель.

Где-то в глубине вагона хлопнула дверь. Славянка машинально поправила волосы. Через полминуты в тамбур, как она и ожидала, заглянул Костя. Увидев ее, он тихо прикрыл за собой дверь и смущенно опустил голову. Неправдоподобно зеленые глаза дважды выстрелили в нее из-под русого чуба и окончательно уткнулись в пол.

— Ты здесь, — сказал он таким тоном, словно битый час искал её по всему поезду. — Можно мне тут с тобой… постоять?

Славянка хмыкнула и, сделав нарочно глубокую затяжку, выпустила струю дыма в его сторону.

— Мог бы и не спрашивать, тамбур не мой. Будешь курить? — она протянула ему сигареты.

Он лишь помотал головой и подошел ближе.

— Знаешь, — сказал он, — а ведь моя мама права: едем вместе уже четыре дня, а до сих пор ничего друг о друге не знаем. Я не знаю даже, как тебя зовут.

— Что-то поздновато ты спохватился — до Города осталось часа полтора. Какой смысл нам с тобой знакомиться?

Костя протяжно вздохнул. По его бархатному, не знающему бритвы лицу пробежала чуть заметная гримаса. Длинный чуб веером распустился на лбу.

— Есть смысл, — произнёс он твердо. — Меня зовут Костя. Лебедев, если тебя интересует моя фамилия.

— Не интересует, — Славянка покачала головой. — А впрочем, черт с тобой, — она протяну ла ему руку. — Ярослава.

Костя осторожно пожал её ладошку.

— Ярослава, — повторил он шепотом, как будто пробуя на вкус каждую букву. — Красивое имя… Непривычное только.

— Можешь называть меня Славяной, — разрешила она. — Или Славянкой — так кликали меня в колонии.

Костя оттопырил нижнюю губу. Вид у него был какой-то растерянный.

— Я чего угодно ожидал, — пробормотал он. — Яна, Лиза, Соня, даже Диана, но только не Славянка. Впервые в жизни встречаю женщину с таким именем… Хотя это даже не имя, а скорее, национальность. Братья-славяне, да?

От этих его рассуждений девушка разозлилась. Но не потому, что не любила, когда её обсуждали или посмеивались над ней. Дело было в том, что приблизительно так же меньше месяца тому назад об этом рассуждал Сергей, и даже вид у него был тогда примерно такой же. Именно это и взбесило ее больше всего. Маменькин сынок из поезда никак не мог быть похож на Сергея! Не мог… Но всё же отдалённо его напоминал.

— Ну ладно, киндер, — она грубо оборвала его рассуждения. — Что тебя ещё интересует? Паспорт мой? А может быть, тебя интересуют мои трусы?

С этими словами она ширкнула «молнией» на шортах и слегка приспустила их. Костя отпрянул и зажмурился.

— Так, — сказала Славянка тоном победительницы. — Вижу, что трусы мои тебя не очень заинтересовали.

Она снова натянула шорты и застегнула «молнию». Держась за ручку двери, Костя смотрел на нее с ужасом.

— Ты… ты что?! — с трудом проговорил он.

— «Ты-ты-ты», — передразнила его Славянка. — Что ты так испугался, ничего кошмарного я тебе не показала… Кстати, с тебя полтинник. Что ты глаза вытаращил? Люди в десять раз дороже платили, чтобы на меня посмотреть, с моей стороны это просто дружеская скидка.

Костя отпустил ручку и выпрямился. Взгляд его стал спокойным и жёстким, только где-то в самой глубине мелькала искорка возмущения.

— Я не смотрел на тебя, — отрезал он. — И я не просил тебя об этом.

Славянка закатилась смехом. На самом деле ей было не смешно, просто хотелось сломить его неожиданное ледяное спокойствие, на которое, как ей казалось, он не был способен, тем более в такой момент. Это была ее обычная реакция на маменькиных сынков всех мастей, но уже через секунду она поняла, что сейчас ей совершенно не хочется устраивать сцен. Оборвав смех, она сплюнула.

— Чёрт с тобой, это была проверка на вшивость. Не нужен мне твой вонючий полтинник… Хотя, конечно, деньги бы мне сейчас не помешали, — добавила она, немного подумав.

Костя сразу же оттаял. Взгляд его потеплел, да и сам он весь словно бы обмяк.

— Правда? У тебя нет денег?

Он вдруг засуетился, и Славянка с удивлением отметила, что его зеленые глаза в одночасье расширились, потемнели, став почти черными. Может быть, потому, что поезд снова зашел на длинный поворот, и снова справа вырос крутой склон, спрятавший весь белый свет?

— У меня есть при себе несколько тысяч, — забормотал он, неуклюже обшаривая карманы брюк и рубашки. — Вот, двадцать пять тысяч. Мелочь, конечно, но это всё, что у меня есть, — он протянул ей пригоршню смятых бумажек. — Бери, не стесняйся, это мои личные деньги.

Славянка уже собралась взять у него деньги, разгладить их и, сложив аккуратной стопкой, спрятать в карман, но в последнее мгновение неожиданно для себя вдруг помотала головой, упершись лопатками в стену. Какой-то сопляк предлагает ей жалкие гроши! Ей, которая всего несколько дней назад держала в руках десять миллионов долларов! Острый с наглецой взгляд прищуренных синих глаз пробуравил Косте переносицу и пригвоздил его к двери. Он испуганно заморгал.

— Я не беру милостыню, — заявила Славянка. — И я ни на что не намекала, когда сказала, что мне нужны деньги. Обычно я деньги краду, или вымогаю, или отрабатываю их в постели, но вот так, — она брезгливо оттолкнула от себя его руки, — я никогда не беру… Слушай, а может быть, ты хочешь, чтобы я за эти гроши тебе подставила?

— Дура ты, — отреагировал Костя. — Ничего мне от тебя не надо.

Он мрачно зыркнул на неё из-под бровей. По выражению его лица было видно, что он злится, хотя старается не показать этого. Однако все работало против него. По крайней мере поезд в этот раз сыграл Славянке на руку. В какой-то момент вагон вдруг резко накренился, так же резко вернулся в первоначальное положение, дернулся, и потерявшего равновесие Костю кинуло прямо на девушку. Он уперся рукой в ее грудь, но тут же отпрянул, словно это был раскаленный металл. Выронив сигарету, Славянка снова расхохоталась.