Полёты во сне и наяву - Анатолий Киселев

А. Е. Киселев

(Улисс)

Полёты во сне и наяву

…И всё чаще подстерегает меня по ночам одиночество, прежде такое чуждое и непонятное мне чувство.

Василий Иванович был ростом невысок, полноват, лысоват и в свои пятьдесят пять лет имел совершенно заурядную внешность и репутацию законченного неудачника. Служил он то ли бухгалтером, то ли даже счетоводом в какой-то маленькой конторе, пять дней в неделю, с восьми до семнадцати исправно и аккуратно шурша казёнными бумажками.

После наступления семнадцати часов Василий Иванович складывал бумажки на столе ровными стопками, ибо терпеть не мог беспорядка, снимал давно и прочно забытые всем остальным миром нарукавники, прощался с сослуживцами и шёл домой.

По дороге он заходил в магазин возле дома, покупал хлеб, молоко, что там ещё бывало необходимо и, ровно в семнадцать тридцать, поднявшись пешком на четвёртый этаж, тихонько открывал обитую дешёвым кожзаменителем дверь в когда-то кооперативную, а теперь приватизированную двухкомнатную квартиру.

Рассказывать о молодых годах Василия Ивановича не имеет смысла, ибо прошлое его также неинтересно, как и настоящее.

Виолетта Аркадьевна натуру имела возвышенную и утончённую, даже по молодости лет пыталась поступать в театральный институт, но неудачно, как говорили злые языки — по причине полного отсутствия каких бы то ни было способностей. Правда, злым языкам только дай волю, все косточки перемоют, особенно если женщина хороша.

А Виолетта Аркадьевна в свои тридцать пять была хороша и пользовалась успехом у сильной половины человечества. Успех был не то, чтобы оглушительный, но всё же некоторый мужской интерес место имел. Женщиной она была общительной, и поэтому всегда вокруг неё находились какие-то знакомые и полузнакомые лица, как мужского пола, так и женского. А может быть, это она постоянно находилась во всяческих компаниях — на работе, дома и в других самых разнообразных местах, как-то кафе, рестораны и протчая, и протчая…

Впрочем, похоже, интерес этот со стороны мужчин заканчивался ничем.

Виолетта Аркадьевна трудилась на ниве культурно-просветительской, точнее — помощником костюмера в некоем полуизвестном театре, а посему и жизнь вела, как она говорила, богемную, соответствующую её статусу. Дома по причине такой жизни она бывала редко, и то, как правило, появлялась опять же в сопровождении не то поклонников, не то сослуживцев, чёткую грань между этими двумя категориями её знакомых провести было невозможно.

Рассказывать о прошлом Виолетты Аркадьевны можно достаточно долго, и, может быть, даже интересно, но это не имеет отношения к нашей истории, а посему я и не буду этого делать.

Каким образом перекрестились жизненные пути-дороги Василия Ивановича и Виолетты Аркадьевны — загадка даже для них самих. Тем более, никто из их друзей и знакомых никогда не мог понять, как могли они не только познакомиться, но и пожениться, и, более того, прожить в законном браке пятнадцать лет.

Детей, к сожалению, у них не было.

Когда Василий Иванович уходил на службу, Виолетта Аркадьевна обычно ещё спала, когда же возвращался — её, как правило, ещё не бывало дома. Василий Иванович всегда начинал вечер с ликвидации творческого беспорядка, оставшегося после ухода супруги, затем разогревал ужин, или готовил сам, если Виолетте Аркадьевне некогда было его приготовить утром. После ужина он садился в кресло с какой-либо книгой и ждал супругу, хотя иной раз ожидание затягивалось и заполночь.

Возвращение супруги домой чаще всего знаменовалось шумом и гамом, песнями и всяческой весёлой суетой. Виолетта Аркадьевна со свитой устраивалась в зале, громко именовавшимся «гостиной», и начинались разговоры о том и о сём. Василий Иванович, как человек сугубо прозаический, участия в разговорах не принимал, пристраивался в уголке и молча слушал. Если посиделки уж очень затягивались, он потихоньку уходил в спальню, и ещё немного почитав на сон грядущий, откладывал книгу и выключал ночник.

Виолетта Аркадьевна, как натура артистическая, книг не читала, а предпочитала беседы о высоком и просмотр телевизионных сериалов. Ругаться или просто ссориться друг с другом супруги так и не научились.

Всё это повторялось с завидным постоянством из месяца в месяц, из года в год, за исключением выходных и праздничных дней, а также отпусков.

Но дело, в общем-то, совсем не в праздниках, а в самых обыкновенных буднях.

С некоторых пор Василий Иванович летал по ночам.

Не банально — во сне или фигурально — с кровати на пол.

И уж тем более, не с помощью каких бы то ни было технических приспособлений.

Всё было гораздо проще.

Однажды вечером Василий Иванович, по своему обыкновению, ожидал супругу. Но она всё не шла, и Василию Ивановичу вдруг стало так одиноко, как могло быть, наверное, только первому человеку на земле. Или последнему…

Он вышел на балкон. С высоты седьмого этажа ему был виден весь двор, довольно пустой уже в это время. Несколько загулявших малышей, опекаемых своими мамами и бабушками, кучка подвыпивших мужиков у соседнего подъезда, да двое рабочих, достраивавших нелепый киоск в самом центре двора. Но вовсе не это привлекло внимание Василия Ивановича, а огромный багровый шар солнца, медлительно валившийся за горизонт в просвете между домами. Небо было каким-то пронзительно-голубым, с переходом в синь, без единого облачка, только ласточки всё ещё никак не могли успокоиться и с криками метались кругами, отлавливая мошек.

Василий Иванович смотрел, не отрываясь, на это ежевечернюю будничную вселенскую катастрофу, и в душе его пушистым котёнком заворочались вдруг какие-то детские воспоминания, пахнущие молоком и ещё чем-то, забытым давно и, казалось, безвозвратно…

Только дети и безумцы наивно полагают, что могут всё.

Солнце неотвратимо гибло под прощальные птичьи крики, и когда оно уже полностью скрылось из виду, а подвыпившие мужики, переходя от слов к делу, приготовились бить друг другу физиономии, Василий Иванович вдруг поднял руки над головой, совершенно не думая ни о чём, развёл их в стороны и плавно, не прилагая никаких к тому усилий — взлетел…

Он поднимался над суетой двора, по-прежнему ни о чём не думая, не пытаясь по-птичьи махать руками, ему не нужны были крылья, небо приняло его, и он просто летел, раскинув руки — вверх, вверх, туда, в быстро сгущающуюся синеву, вдогонку за погибшим солнцем! Ночь бережно укутала его, и не было ни холода, ни страха, не было земли под ногами, домов вокруг, а были только звёзды, и непередаваемое чувство лёгкости и полёта, чувство, подобного которому не испытал, наверное ни один человек…

Василий Иванович успел вернуться домой как раз за несколько минут до прихода Виолетты Аркадьевны с очередной свитой. Он открыл им дверь, помог устроиться в гостиной, достал фужеры для вина, затем заварил чай, нарезал лимон, и весь вечер просидел молча в уголке. Его, как ребёнка, которому купили замечательную игрушку, о которой он давно мечтал, так и подмывало рассказать о своём полёте, но Василий Иванович прекрасно понимал, что должны будут подумать обо всём этом гости. Он хотел рассказать всё Виолетте Аркадьевне потом, когда они останутся наедине, но гости расходиться не спешили, и Василий Иванович ушёл спать, так и не дождавшись её…

Наутро он ушёл на службу, супруга как всегда ещё спала, а вечером у них опять были гости…

А полёты продолжались. Происходило это далеко не каждый день, лишь тогда, когда чувство одиночества, поселившееся с некоторых пор в душе, становилось особенно непереносимым. Однажды, улучив момент, Василий Иванович всё-таки попытался завести разговор с Виолеттой Аркадьевной, но она только потрогала его лоб рукой, проверяя, нет ли жара и сказала что-то в том смысле, что и она когда-то, в далёком-далёком детстве, летала во сне, а теперь надо твёрдо стоять на собственных ногах, в жизни так много интересного и необычного…

Все когда-то летали во сне.

Колесо их семейной жизни катилось по ровной прямой дороге, не ускоряясь и не замедляясь. Виолетта Аркадьевна трудилась на своей культурно-просветительской ниве, всё остальное время проводя в увлекательных беседах с интересными людьми. Василий Иванович исправно ходил на службу, по вечерам поджидал супругу с работы, сидел молча в уголке, слушая разговоры о том, о сём. Иногда он летал по ночам, успевая, впрочем, возвратиться к приходу Виолетты Аркадьевны. Рассказывать о своих полётах кому бы то ни было, даже ей, Василий Иванович больше не решался.

Только кроме чтения книг в ожидании супруги он полюбил ещё слушать музыку. Особенно ему нравилась песня группы «Машина времени»:

Он был старше её, она была хороша,В её маленьком теле гостила душа…

Вы спросите, о чём эта история?