Последняя надежда. Шпионская сага. Книга 1 - Исраэль Левин

Исраэль Левин

Последняя надежда

Шпионская сага, книга первая

Книга написана совместно с Яковом Делоне, который из соображений скромности отказался печатать свое имя на обложке. Автор выражает Якову огромную благодарность и признается, что без его участия книга не состоялась бы.

Яков Делоне родился в 1950 г. в США в семье видного дипломата, работавшего в американском посольстве в СССР, в действительности резидента ЦРУ.

Проведя много лет в России, Делоне вернулся в США и закончил факультет журналистики Колумбийского университета Нью-Йорка. Освещая события в СССР, а затем в России, он начал свою журналистскую карьеру, одновременно преподавая советологию в университете. Последние 15 лет посвятил преподавательской работе. Сегодня Яков Делоне – профессор, один из ведущих западных специалистов по постсоветскому периоду. Автор 25 книг и множества статей на данную тему.

С глубоким почтением к читателям автор предупреждает, что все персонажи романа вымышлены, совпадения сюжетных и жизненных ситуаций случайны. Вместе с тем предлагаемый вашему вниманию роман частично основан на реальных событиях и написан человеком, хорошо знающим, о чем и о ком он пишет. Как часть сюжетной головоломки, в тексте встречается немало цитат из предыдущих работ автора и его коллег. Автор надеется, что не нарушил правил и приличий, принятых в современной детективной литературе.

Глава 1

Тель-Авив, ул. Дизенгофф. Явочная квартира Моссада

22 сентября 2002 года, 21:10

…В квартире на втором этаже высотного дома в центре Тель-Авива тихо работал телевизор. Напротив него, вальяжно расположившись в кресле и положив ноги на стол, сидел Рафаэль Винер, или просто Рафи, как его звали родственники, знакомые, сослуживцы и даже уборщицы организации, где он проработал много лет до совсем недавнего времени. В настоящее время Рафи стал пенсионером, покинувшим пост начальника Моссада – израильской внешней разведки. А здесь, в явочной квартире, оставленной в его распоряжение на ближайшие полгода согласно неписаным, но беспрекословно соблюдаемым правилам, заведенным еще предшественником его предшественника, он смотрел теленовости. Уютная тишина располагала к размышлениям. Винер официально вышел в отставку месяц назад, но свойственного пенсионерам расслабления и покоя, впрочем, как и усталости, совсем не ощущал.

Обычно человек, когда ему доводится освободиться от каждодневных служебных забот и наконец-то уйти на заслуженный отдых, обретает массу времени, чтобы подвести итоги. Нередко он принимается пересматривать пройденное, и многое начинает представляться совсем иным, но с Рафи ничего подобного не случилось. Почему? Может, от того, что его не оставляла профессиональная привычка к собранности и анализу политической ситуации в стране и в мире? А может, времени прошло маловато… К тому же бывшие коллеги звонили почти каждый день: кто проконсультироваться, кто посоветоваться, а некоторые – поинтересоваться, как дела… В общем, пенсионером Рафи стал, так сказать, юридически, а не в действительности. Да и события особенно расслабляться не давали.

Вот и сегодня утром прозвучал короткий, но весьма важный звонок из Вашингтона. В закодированной форме связной ЦРУ просил о срочной, в высшей степени секретной конфиденциальной встрече. Код личный, самого высокого уровня, и, хотя Рафи отошел от дел, ему пришлось согласиться. Ошибки быть не должно: американцы знают, что он в отставке, но обратились к нему. Значит, происходит нечто важное.

Теленовости продолжались. Одед Гранот – начальник арабского отдела Первого канала государственного телевидения – весьма убедительно рассказывал о расстановке сил в Палестинской автономии. Рафи, регулярно получавший подробные отчеты от своих аналитиков, начал было уже позевывать, но тут раздался условный звонок.

Мгновенно сбросив дремоту, бывший глава Моссада пружинисто встал и открыл дверь. На пороге стоял адмирал Ирвин Кей. В жилах Рафи не текло английской крови, дипломатическим манерам его никто толком не обучал – так, обычные знания этикета человека его положения, поэтому он замер от удивления, и тень легкой растерянности промелькнула на его слегка одутловатом лице. Сам Кей?! Начальник управления секретных операций ЦРУ, всемогущий Кей, отвечающий практически за самые сложные и малоизвестные дела этой организации, один из старших сотрудников национальной службы безопасности США! Что ему понадобилось от пенсионера?

На всех, кто занимается или занимался шпионажем, работа накладывает отпечаток, особенно на внешность, да и на личность в целом. Лицо становится непроницаемо спокойным, в речи и движениях появляется собранность. Так выглядел и Кей: высокий, под метр девяносто, стройный мужчина с голубыми глазами. Как всякий американец, Кей всегда заботился о своих волосах. Когда у американцев не ладится что-либо, они говорят: «У меня сегодня волосы не лежат». Кей мог похвалиться элегантной светлой с проседью шевелюрой, коротко подстриженной, с аккуратнейшим пробором на правую сторону. Было заметно, что пробору уделялось особое внимание. Но внешний вид адмирала говорил о том, что сегодня волосы у него «не лежали». Кею было явно не до любезностей, лицо и манера держаться выражали явную настойчивость и нетерпение. Он приехал на встречу прямо из аэропорта, заметив, что не полетит сегодня обратно, хотя на Нью-Йорк из Тель-Авива ежедневно поднимались восемь авиарейсов.

Рафи сразу заметил отсутствие сопровождающих, что у людей такого уровня и ранга означало абсолютную секретность. Так и оказалось. Первым делом Кей объяснил, что в Вашингтоне о поездке никто не знает, и попросил полной конфиденциальности: «Ничего не записывать, никаких помощников, никаких референтов». Бывают люди, которым не принято отказывать, и Кей как раз к таким и принадлежал. Рафи, зная это, почему-то начал опасаться продолжения беседы и после небольшого замешательства, вызванного появлением адмирала и его первыми словами, принялся оживленно объяснять, что он пенсионер, никому ничего докладывать не должен, а помощников и референтов ему теперь не положено.

– Может, ошибка? Меня вызвали на встречу, перепутав с преемником?

Кей слегка улыбнулся в ответ.

– Пенсионер, говоришь? Это ты налоговой инспекции объясняй. Слушай, я прошу тебя отключить записывающие устройства в квартире, – добавил он уже абсолютно серьезно.

Рафи выключил аппаратуру. Вообще они с Кеем уже много лет были коллегами. У американцев разницы между приятелем и сослуживцем практически не существует. На работе, за редким исключением, все обращаются друг к другу по имени, как и в Израиле, не считается зазорным обсуждать семейные проблемы, делиться новостями чуть ли не обо всех домашних событиях, включая встречи с психиатром. Решив немного разрядить обстановку, Рафи на правах старого приятеля перевел разговор на личные дела.

– А ты не удивляйся, – ответил он. – Я в первый раз о пенсии подумал еще в Англии, когда мне всего тридцать пять стукнуло. Тогда в Центре начальство дерьмовое сидело. Ничем не угодить – ни успехами, ни победами: что бы ни сделал, они только губы поджимали. Но уходить некуда, а семью требовалось кормить. Поэтому я в конторе редко появлялся, все больше с операции на акцию, с акции на операцию скакал. Сейчас тоже пенсионером себя не чувствую. Так, временное отстранение от дел… Предложений масса. Можно возглавить какой-нибудь аналитический центр, у Арада, например, получилось, я к нему регулярно на форумы ездил и даже выступал. Но самому ничего городить неохота. В бизнес – может быть, да не мое это. Богатеть я не азартен, хотя и оттуда предложений пруд пруди. А так просто в офисе штаны просиживать – скучно…

Кей улыбнулся. За годы службы он неплохо изучил характер своего израильского коллеги, поэтому и обратился именно к нему.

– Видишь ли, Рафи, – хитровато улыбаясь, начал Кей, – я ведь тебя знаю лет двадцать…

– Двадцать два, – поправил тот.

– …и обычно мы работали сообща и практически всегда были союзниками.

– Ну конечно, – в тон адмиралу ответил Рафи, пытаясь догадаться, куда тот клонит.

– Только однажды твоя организация – видимо, по незнанию – перехватила у нас высокопоставленного сотрудника КГБ. Правда, он оказался фигурой подставной. Настоящего-то мы упрятали надежно, но я еще тогда догадался, что этот Гардин, который так ловко все прокрутил, работал на вас, хотя считался агентом КГБ. Не мог же он в одиночку провернуть такую операцию, причем, когда мы решили поставить точки над «i», он вдруг исчез без следа. Испарился, видите ли! Его объявили в розыск, но следов не обнаружили никаких и нигде, а искали мы, поверь, очень основательно. Еще тогда его у нас заочно приговорили к высшей мере, и официально парень все еще числится в розыске. Но сам он так хорошо спрятаться не мог, кто-то за ним стоял и стоит. И с тех пор, как только где-то проводится какая-нибудь, скажем так, особо деликатная операция Моссада, появляется некто неизвестный, и после завершения работы исчезает. Надо сказать, действует всегда аккуратно и очень эффективно. Так что вывод напрашивается сам собой.