Настоящий друг - Оскар Уайлд

Уайлд Оскар

Настоящий друг

Оскар Уайлд

Настоящий друг

Наступило утро. Старая Водяная Крыса высунула свою голову из норы. Глаза-бусинки злобно поглядели на мир, и короткие колючие усы настороженно зашевелились. Рядом в пруду резвились маленькие утята, желтые как канарейки, а их белоснежная мамаша с яркокрасными лапками пыталась научить их держать голову под водой.

-- Вы никогда не попадете в приличное общество, -- сказала она, -- если не научитесь вовремя убирать голову под воду. И она вновь принялась показывать, как это делается. Но утята ни обращали на нее никакого внимания. Похоже, они были так несмышлены, что не понимали, как это важно -- попасть в приличное общество.

-- Какие непослушные дети! -- сказала Крыса. -- Их давно пора утопить.

-- Ничего подобного, -- ответила Утка. -- Все мы когда-нибудь начинали, просто у родителей обычно не хватает терпения.

-- Не знаю, не знаю, -- сказала Крыса. -- Признаться, я в этом мало смыслю: я не создана для семьи. Любовь хороша в своем роде, но дружба достойней. В этом мире я не знаю ничего благородней преданной дружбы. Впрочем, такое встречается слишком редко.

-- Скажите на милость, а каким же должен быть преданный друг? -- спросила пестрая коноплянка. Она сидела рядом на ивовой веточке и слышала весь разговор.

-- Вот, вот! И мне бы очень хотелось это узнать, -сказала Утка и опустила голову в воду, подавая детям хороший пример.

-- Дурацкий вопрос! -- проворчала Крыса. -- На то он и преданный друг, чтобы быть мне преданным.

-- А вы ему? -- спросила птичка, качаясь на серебристой ветке, и похлопывая крылышками.

-- Причем тут я? -- удивилась Крыса, -- не понимаю.

-- Тогда давайте, я расскажу одну историю про дружбу

-- предложила Коноплянка.

-- И про меня там есть? -- спросила Крыса. -- Тогда я с удовольствием послушаю; я люблю всякие истории.

-- И про вас тоже, -- ответила Коноплянка, слетая вниз и устраиваясь на берегу. -- Это история про Настоящую Дружбу.

Жил да был, -- начала птичка, -- простой честный парень по имени Ганс.

-- Он был человек выдающийся? -- спросила Крыса.

-- Да нет, -- ответила коноплянка. -- В нем не было ничего особенного, кроме его доброго сердца и смешного широкого лица, с которого никогда не сходила улыбка.

Он жил совсем один в крохотном домике и с раннего утра работал в своем саду. Ни у кого во всей округе не было такого хорошенького садика. Здесь росли лютики и турецкая гвоздика, пастушья сумка и левкои, алые и желтые розы, сиреневые крокусы, золотистые и пурпурные фиалки. Майоран и базилик, водосбор и сердечник, белая буквица и ирис, нарциссы и пунцовые гвоздики цвели и распускались в свое время; одни цветы сменяли другие, так что в саду всегда было красиво и замечательно пахло. У Маленького Ганса было много друзей, но самым преданным был Большой Хью. Он был богатым мельником, но, несмотря на это, так привязался к Гансу, что не мог равнодушно пройти мимо его сада. Даже если Хью очень спешил, он всегда находил время для того, чтобы перегнувшись через забор, сорвать букет цветов или пригоршню душицы или просто набить карманы вишней и сливами, если дело было осенью.

"У настоящих друзей все должно быть общее", -- любил повторять мельник, и Маленький Ганс всегда улыбался и согласно кивал головой. Как хорошо иметь друга с такими возвышенными мыслями! Правда соседи иногда удивлялись, почему мельник, у которого шесть молочных коров, большое стадо длинношерстых овец, а на мельнице запасена сотня мешков муки, никогда не отблагодарит Маленького Ганса. Но сам Ганс никогда не забивал себе голову такими пустяками. Больше всего он любил слушать, как здорово мельник рассказывал про бескорыстность настоящей дружбы. И Ганс продолжал трудиться над своим садом. Так он жил, ни о чем не печалясь, весной, летом и осенью. Но зимой уже не было ни цветов, ни фруктов, и нечего было продавать на рынке. Тяжело тогда было ему от холода и голода, и частенько даже приходилось ложиться спать без ужина, довольствуясь несколькими сушеными грушами или старыми орехами. Но больше всего он страдал от одиночества, потому что в это время мельник никогда не заходил к нему. "Что проку навещать Ганса сейчас? -- говорил Большой Хью своей жене. -- Когда человеку плохо, надо оставить его одного, и не надоедать ему непрошеными визитами. По крайней мере, я так понимаю дружбу, и, по-моему, я прав. Лучше дождаться весны и тогда проведать его. Он сможет подарить мне большую корзину первоцветов. Я знаю, это доставит ему радость". "Как ты заботишься о других, -- отвечала жена. Она сидела в своем любимом уютном кресле около камина, в котором весело полыхали сосновые поленья.Одно удовольствие слушать, как ты рассказываешь про дружбу. Даже наш староста не смог бы лучше сказать, а ведь он живет в трехэтажном доме и носит золотое кольцо на пальце". "Может нам позвать Маленького Ганса в гости? -- спросил младший сынишка. -- Если бедному Гансу плохо, я поделюсь с ним порцией каши, и покажу ему своих белых кроликов". "Вот дуралей! -- вскричал мельник. -- Зачем я только трачу деньги на школу? Учился, учился, да все бестолку. Только представь: придет сюда Ганс, увидит теплый очаг, вкусный ужин и бочонок доброго красного вина. Тут-то он нам и позавидует. Ну а зависть -- страшное зло, она может очень быстро испортить человека. Я же не хочу навредить Гансу! Как настоящий друг, я сделаю все, чтобы не подвергать его такому искушению. К тому же, если Ганс сюда заявится, он еще чего доброго попросит муки удружить. Но мука -- это одно, а дружба -- совсем другое, и не стоит их путать". "Как хорошо ты говоришь! -- сказала жена Хью, наливая себе большой бокал теплого эля. -- Даже спать захотелось". "Многие умеют хорошо работать, -- сказал мельник, -- но совсем немногие могут хорошо говорить. Значит, говорить гораздо сложнее, чем работать, и гораздо достойней". Тут он сурово посмотрел на другой конец стола, где сидел его сын, которому сразу стало очень стыдно. Сынишка весь покраснел, опустил голову вниз, склонился над чаем и тихонько заплакал. Что с него взять -- он еще совсем маленький.

-- Это конец истории? -- спросила Крыса.

-- Конечно, нет, -- ответила коноплянка. -- Это только начало.

-- Вы совсем отстали от жизни, -- сказала Водяная Крыса. В наше время все образованные люди начинают рассказывать с конца, потом переходят к началу, и завершают серединой. Это самый модный способ. Я узнала о нем от одного литературного критика, который на днях прогуливался вокруг пруда вместе с каким-то молодым человеком. Он очень подробно описывал этот метод. Он не мог ошибиться, ведь у него была совершенна лысая голова и большие голубые очки. "Вздор!" -- кричал критик, стоило молодому человеку раскрыть рот. Но рассказывайте, рассказывайте дальше вашу историю. Мне безумно понравился мельник. У меня тоже целая гамма прекрасных чувств; у нас так много общего!

-- А потом, -- сказала коноплянка, перепрыгивая с ноги на ногу, -- потом зима кончилась. Когда расцвели желтые звездочки первоцветов, Большой Хью решил, что пора навестить Маленького Ганса. "Какое у тебя доброе сердце! -- сказала ему жена. -- Ты так заботишься о других! Только не забудь взять большую корзину для цветов". Хью связал крылья своей ветряной мельницы тяжелой железной цепью и спустился в деревню с большой корзиной в руках. "Доброе утро, Маленький Ганс", -- сказал мельник. "Доброе утро", -- ответил Ганс, облокотившись на лопату и широко улыбаясь. "Как зимой -- туго приходилось?" -- спросил мельник. "Спасибо, что беспокоитесь, -- сказал Ганс. -- Тяжелое было времечко. Но, слава Богу, теперь уже весна, и мои цветы так хорошо стали расти". "Мы часто вспоминали про тебя зимой. Думали, как ты там поживаешь", -- сказал мельник. "Это очень приятно, -- сказал Ганс. -- А то я уж почти решил, что все про меня забыли". "Ты меня удивляешь, старина! -- воскликнул мельник. -- Дружба -- это навсегда. Друзей не забывают. Это ведь так прекрасно! Ты просто не чувствуешь всей поэзии жизни. Кстати, как мило выглядят твои первоцветы!" "Да, они действительно очень милы, -- сказал Маленький Ганс. -- Такая удача, что у меня их столько выросло. Я собираюсь отнести их в город, и продать дочери Бургомистра. Надеюсь, что денег хватит, чтобы выкупить мою тачку". "Выкупить тачку? Уж не хочешь ли ты сказать, что продал ее? Это было бы весьма глупо!" "Так оно и есть, -- вздохнул Ганс, -- мне пришлось это сделать. Слишком тяжелое время -- зима. У меня не было денег, чтобы купить хлеба. Сначала я продал серебряные пуговицы со своего воскресного плаща, потом серебряную цепочку, потом любимую большую трубку. А в конце концов, пришлось продать и тачку. Но я надеюсь, что понемногу..." "Ганс! -- понизив голос, сказал Хью. -- Я тебе подарю ... МОЮ тачку! Ее, правда, надо немного починить. Одного бортика у нее не хватает, и спицы на колесах малость погнуты, но НЕСМОТРЯ НА ЭТО, я ее тебе ДАРЮ. Это очень благородный поступок, и многие, я знаю, скажут, что это крайне глупо с моей стороны, но что мне до них. Я же не такой, верно? По-моему, великодушие -- это главное в дружбе, к тому же у меня есть новая тачка. Решено, можешь считать, что это твоя тачка". "Это очень щедрый поступок, -- сказал Ганс, и все его круглое лицо засветилось от счастья. -- Я запросто ее починю -- у меня как раз есть несколько хороших досок". "Несколько хороших досок, -- задумчиво повторил мельник. -- Теперь я смогу починить крышу в моем амбаре! Там большая дыра, и если я ее не залатаю, все зерно может сгнить. Как вовремя ты вспомнил! Замечательно, как одно доброе дело сразу влечет другое. Я дал тебе тачку, а ты хочешь дать мне доски. Конечно, тачка гораздо дороже досок, но настоящая дружба не обращает на это никакого внимания. Давай побыстрей свои доски, я сегодня же заделаю эту дыру". "Конечно, конечно", -- Маленький Ганс бросился в сарай и вытащил все доски, какие у него были. "Да, маловато у тебя досок, -- сказал Хью. -- Боюсь, когда я починю крышу, тебе уже не хватит на тачку. Впрочем, тут уж ничего не поделаешь. А теперь, раз я дал тебе мою тачку, надеюсь, ты не откажешься отблагодарить меня своими цветочками. Вот, как раз, и корзина; ты уж ее наполни доверху". "Доверху?" -- грустно переспросил Ганс. Это была действительно большая корзина, и Маленький Ганс знал, что если он ее наполнит, то уже нечего будет нести на рынок. А ему так хотелось вернуть свои серебряные пуговицы! "Ну конечно! -- сказал Большой Хью. -- Я думаю, что по сравнению с тачкой, несколько цветочков -- не слишком большое одолжение. Может быть, я не прав, но мне кажется, что настоящая дружба и себялюбие -- несовместимы". "Дорогой друг, мой лучший друг! -воскликнул Ганс. -- Бери все цветы из моего сада. Наша дружба важней каких-то серебряных пуговиц!" Он побежал и сорвал все свои очаровательные первоцветы, и положил их в корзину мельника. "Счастливо оставаться, Маленький Ганс!" -- сказал Большой Хью, и отправился к своей мельнице, держа подмышкой деревянные доски, а в руках огромную корзину цветов. "До свидания!" -- ответил Маленький Ганс, и весело стал копаться в садике. Он был очень рад подарку своего друга. Уже следующим утром, когда Ганс закреплял веточки жимолости над портиком дома, с дороги он услышал знакомый голос: "Эй, Ганс!" Маленький Ганс соскочил с лестницы, пробежал через сад и выглянул за забор. Там стоял мельник с огромным мешком муки на спине. "Старина Ганс! -- сказал тот. -- Ты не отнесешь мой мешочек на рынок?" "Мне, право, неловко, -- ответил Ганс, но я сегодня ужасно занят. Надо успеть закрепить вьюн и жимолость, полить все цветы и подстричь траву". "Ну знаешь! -- сказал мельник. -А по-моему, это не подружески, особенно, если вспомнить про тачку, которую я собираюсь тебе подарить". "Не говорите так! -взмолился Ганс. -- Разрази меня гром, если я поступлю не подружески!" И, нахлобучив шляпу, он поплелся по дороге с тяжеленным мешком за плечами.