Очень наглая ведьма (СИ) - "Бесс Велиаль"

Пролог

Когда в богов перестают верить, они умирают.

Суровая истина.

Литора, Восточное княжество, 2 месяца до вторжения демонов

Я брела по широким чистым улицам Литоры, погруженная в собственные невеселые мысли. Столица Восточного княжества поражала своей простотой и гармонией, но сейчас мне было не до окружающих меня красот. Пантей захлебывался междоусобными войнами, вызванными противостоянием Старых и Новых Богов, и если срочно не предпринять что-нибудь действенное, мир провалится в Бездну.

«Что бы ты не решила, Пантей обречен, – прошуршали в голове слова Лиреи. – Неважно, чьей стороне ты подаришь победу, уже слишком поздно пытаться спасти этот гниющий муравейник. Мир переродится из крови и пепла».

Меня в очередной раз передернуло от воспоминания о Верховной Богине. Но самое отвратительное заключалось в том, что она была права. Я, Чувствующая Истину, знала, что эта свихнувшаяся от власти старуха говорит правду, сухую, неизменную, горькую.

Пантей обречен. Мне его не спасти. Мой мир катится в Бездну, а я ничего не могу сделать. Кель предлагал плюнуть на все и уйти в другой пласт реальности, но я не смогла. Я все еще ищу выход из безвыходной ситуации, несмотря на то, что прекрасно осознаю – гибель Пантея неизбежна.

– Подайте Богини ради! – раздалось над ухом.

Я вздрогнула и повернула голову. Калека, глядя сквозь меня белесыми бельмами, тянул ладонь, прося монету. Я покопалась в карманах штанов и сунула в трясущиеся руки увесистый мешочек. Что мне эти деньги, и так при Кирине живу без бед и хлопот.

– Храни тебя Всевидящая Аша! – прошептал попрошайка, ощутив приятную тяжесть золотых монет.

От этих слов по коже побежал мороз. Застыв, я смотрела вслед калеке, который ковылял обратно к воротам небольшой часовенки. Судя по магическому фону и свежим, еще не почерневшим спилам, храм построили совсем недавно, не больше месяца назад. Как завороженная, я подошла поближе и погладила теплое, пронизанное светлой магией дерево.

– Этот храм… чей он? – хрипло спросила я.

– Новой Верховной Богини, Всевидящей Аши, – охотно пояснил калека, спрятав мешочек где-то в кустах. – Судьбою Богиня ведает, девонька, правильные пути указывает.

Я повела плечом. Уж кто, как не я, знает, что подвластно Новой Богине…

– Гнева Старых Богов не боитесь? – чересчур резко поинтересовалась я, вглядываясь в разводы на светлом дереве. – Или верите, что их время уже прошло?

– Дак мы и в Старых Богов, и в Новых веруем, девонька, – усмехнулся попрошайка за моей спиной. – Боги на то и Боги, чтобы в них верить.

Мои пальцы вновь заскользили по стене часовни. Новая, а уже успела стать святым местом. И даже юродивым обзавелась, правда, сам дурачок о своей участи пока не догадался, простым нищим прикидывается. Но я уже видела, что не пройдет и года, как из мудрого, казалось бы, слепца получится говорливый, неуместно шутящий блаженный. Мир не стоит на месте, еще не зная ничего о том, что скоро ему предстоит захлебнуться кровью.

– Но почему именно Аше? – спросила я. – Она ведь такая…

– Такая бестолковая Богиня? – закончил вместо меня калека, зашедшись странным булькающим смехом. – Да, возможно, Всевидящей не хватает мудрости Варры или величия Лиреи, но она искренне заботится о Пантее и пытается сделать его лучше...

Прочувствованная речь слепца оборвалась, сменившись сдавленным хрипом. Резко обернувшись, я увидела, как трое солдат – здоровых детин, типичных «детей Т’рора» – повалили калеку на землю и теперь нещадно его пинали. Бедный мужчина, мучительно стоная, безуспешно пытался закрыться от ударов руками.

– Что вы… Что вы делаете?! – закричала я, кинувшись к воякам.

Один из них играючи отшвырнул меня обратно к часовне. Лопатки отозвались тупой болью от соприкосновения с деревянной стеной. Стиснув зубы, я приготовилась вновь броситься на защиту калеки, но тут один из солдат, зло сплюнув, прошипел:

– Заботится о Пантее, говоришь? Богиня? Да не смеши меня! Богам плевать на Пантей! Что Старые, что Новые – все одинаковы! Делят власть и теплое местечко в Пантеоне, сталкивая Юг и Западо-Восток лбами! Что им до нас, простых смертных, отдающих жизни за тех, кого в глаза никогда не видели?

Мужчина замахнулся кулаком на поднявшегося было с земли слепца, но я, не отдавая себе отчета, нечеловеческим усилием сорвалась с места и прикрыла попрошайку собой. Левую скулу обожгло тяжелым, хорошо поставленным ударом. Я опрокинулась назад, повалившись на калеку, который сдавленно всхлипнул.

– Неважно, кому достанется победа – Старым Богам или Новым, мир останется прежним, – нависнув надо мной, прорычал солдат. – Мы, люди, будем проливать кровь, восхваляя этих зажравшихся эгоистов! Да кому нужны такие Боги? Никому! Слышишь, калека, и ты, девчонка, – мне, нам, да и всему Пантею не нужны Боги!

То ли удар был слишком сильным для меня, то ли тирада вояки хлестнула по сознанию влажной плетью, но я вдруг почувствовала, как уши заложило, а перед глазами все поплыло. Левая сторона лица онемела и противно пульсировала, содранные при падении ладони начало саднить, а в голове опять и опять гремели слова мужчины: «Пантею не нужны Боги!».

– Пантею не нужны Боги, – вслух прошептала я, поражаясь тому, как чуждо и одновременно логично это звучит.

– Что ты там бормочешь? – нахмурился солдат, стоявший справа, – тот самый, что до этого откинул меня к стене. – Молишься, поди, Аше этой, или как ее там?

Я подняла на говорившего невидящий взгляд. В следующий миг меня ослепило вспышкой раскрывшегося телепорта. Кое-как проморгавшись, я увидела разъяренного Келя – мой лорд-демон, верно оценив ситуацию, расшвырял солдат как беспомощных котят, хотя я была уверена, что эта троица по самое «не хочу» была напичкана западными боевыми имплантатами.

Интересно, как он меня нашел? Сознание услужливо выловило из хоровода воспоминаний вчерашний вечер, когда Кель заставил меня активировать эмпатическую болевую сигнализацию, на случай, если Лирея решит устранить меня, не дождавшись ответа. Тогда ничего удивительного – боль от удара включила сигнальный канал, и Люцифель без колебаний телепортировался ко мне.

– Кель, не убивай их, – разлепив непослушные губы, тихо приказала я.

Я знала, что он меня услышит. Раздраженно цыкнув, демон с сожалением разжал пальцы на горле ударившего меня солдата.

– Вон с глаз моих, – отчеканил Кель, подкрепляя приказ парой пинков.

Побитая троица, вразнобой крича «Демон!», подскочила (остается подивиться выносливости солдафонов, не зря их в армии муштруют) и припустила прочь.

Меня заботливо подняли с земли, отряхнули и приложили к скуле живительную ладонь. Тепло разлилось по коже, заживляя и устраняя повреждения. Калека поскуливал где-то за спиной, всеми забытый и брошенный.

Кель, осторожно вытирая с моей разбитой губы кровь, что-то спрашивал у меня и, кажется, пытался отругать за безалаберность, но я его не слышала. Отрешенно глядя сквозь своего лорда-демона, я думала о пока еще призрачном и сомнительном в своем исполнении плане, руководствуясь интуицией и остатками логики.

– Мышонок, ты вообще меня слушаешь? – заметив мое отсутствующее выражение лица, Кель взорвался и хорошенько тряхнул меня за плечи.

Моя голова безвольно мотнулась, но из размышлений я вынырнула.

– Пантею не нужны Боги, – произнесла я, встречаясь взглядом с красными, полными тревоги глазами Келя.

– С чего вдруг ты вспомнила об этом? – насупился тот. Его горячие пальцы все еще сжимали мои плечи, причиняя не боль, но все же некий дискомфорт. – Вы с Даниром уже обсуждали это, и хватит возвращаться к глупым предсказаниям…

– Данир ошибся, – тихо прервала его я. – Это не было предсказанием, Кель. Вэйде пыталась помочь.

– От этой стервы Вэй только помощи и жди, – огрызнулся демон, не понимая, к чему я клоню, и от этого злясь еще больше.