Деревья умирают стоя - Алехандро Касона

Алехандро Касона

Деревья умирают стоя

Los árboles mueren de pie: Alejandro Casona (1949)

Перевод с испанского Н. Л. Трауберг

Под редакцией З. И. Плавскина

Действующие лица:

Сеньора Эухения, бабушка

Сеньор Бальбоа, дедушка

Марта-Изабелла

Маурисьо

Одна актриса:

Элена, секретарша

Хеновева

Голос в селекторе

Один актер.

Другой актер

Пастор (Норвежец)

Фокусник

Нищий

Охотник

Первое действие — приемная в конторе Благотворительного общества

Второе действие — холл в доме Бальбоа

Действие первое

На первый взгляд — обыкновенная большая контора, неопрятная, как тысячи современных капиталистических контор. Сейфы, картотеки, телефоны, диктофон и тому подобные приспособления. Справа (от актеров) вход из приемной; слева на первом плане дверь в кабинет директора; на втором плане еще одна дверь. В глубине, справа, книжная полка; слева тяжелые занавеси (позднее, когда занавеси раздвинутся, мы увидим, что за ними гардеробная, заваленная экзотическими костюмами; столик с зеркалом, освещенный сбоку, как в актерской уборной). Канцелярская обстановка нарушается разбросанными там и сям фантастическими предметами: рыбачьими сетями, масками, манекенами с плащами на «плечах», цветными географическими картами несуществующих стран — причудливой смесью, характерной для аукционов и антикварных лавок. На видном месте портрет седобородого старца с длинными белыми, волосами и доброй улыбкой. Лицо не то артиста, не то апостола. Это доктор Ариэль. Когда поднимается занавес, Элена нервно ищет что-то в картотеке и не может найти. Смотрит на записку и снова перерывает карточки, все более нервничая. Шумят динамики селекторной связи, слышен голос секретарши доктора Ариэля.

Голос. Все еще не нашли?

Элена. В первый раз со мной такое. Я ведь точно помню, что сама ее ставила. У нас в картотеке такой порядок, я могу с закрытыми глазами отыскать любую карточку. Не пойму, куда она запропастилась.

Голос. Может быть, в записке ошибка?

Элена. Нет, невозможно. Писал сам шеф. (Смотрит в записку) 4-В-43. Тут не может быть ошибки.

Голос. Пока что я заметила две ошибки.

Элена. Две?

Голос. Две. Во-первых, никогда не говорите «шеф». Это вызывает нежелательные ассоциации. Говорите просто «директор». Второе: вы ищете девушку семнадцати лет среди голубых карточек. Несовершеннолетние — на белых карточках.

Элена. Господи, что это со мной сегодня!

Голос. Будьте внимательнее. Когда речь идет о малолетних, закон неумолим.

Элена. Вечно я забываю про цвет.

Голос. Запомните, в этом доме любая мелочь может привести к катастрофе. Жизни многих людей зависят от нас. Работа наша чрезвычайно ответственна. Быть может, человечество когда-нибудь будет благодарно нам, быть может, мы сегодня очутимся в тюрьме. Не забывайте об этом.

Элена. Простите меня… Я обещаю, это не повторится.

Голос. Надеюсь. А теперь — посмотрим, действительно ли вы так безошибочно находите карточки. Станьте перед ящиком, закройте глаза и найдите № 4-В-43.

Элена. Эта?

Голос. Очень хорошо. Поздравляю. «Эрнестина Пинеда. Отец неизвестен. Мать слишком известна. Побег из дома. Опасно. Срочно смотри образец А-4.»

Элена (ищет в папках, повторяя про себя). А-4, А-4, А-4, А-4. (Находит) Вот. По-видимому, случай серьезный… Разрешите спросить… Я знаю, что нельзя, но я ведь тоже… и так хотела бы узнать…

Голос. Приучайтесь подчиняться без вопросов. Так будет лучше для всех. И еще: если придет девушка с грустными глазами, в берете на французский манер, и покажет голубую карточку — впустите ее немедленно.

Элена. Это та, что с красными розами?

Голос. Откуда вы знаете?

Элена. Я не нарочно. Я случайно услыхала, когда шеф…

Голос. Директор.

Элена. Простите.

Голос. Приступайте! Конец связи. (Селектор замолкает)

Элена садится к столу и разбирает бумаги. Входит протестантский пастор. Все в нем слишком закончено, чтобы быть настоящим. Он далеко не в евангельском настроении.

Пастор. Ну, это уже слишком. Я протестую, наконец! Со всей почтительностью, но — протестую!

Элена (не отрываясь от работы). Опять?

Пастор. Меня пригласили сюда как знатока языков. Девять живых, четыре мертвых. Сорок лет изучения! Пять званий! И к чему? Мне поручают черную работу!

Элена. Вот как? Вопросы совести, религиозные сомнения пожилой шотландки — это, по-вашему, черная работа?

Пастор. Так ведь опять старая дева! Четвертая — меньше, чем за неделю! А что может быть отвратительнее для старого холостяка, чем старая дева?

Элена. Очень любезно.

Пастор. Я не о вас. Вы не женщина.

Элена. Благодарю.

Пастор. Я хотел сказать — вы товарищ, коллега. Потому-то я и говорю с вами так откровенно. И повторяю вам: протестую, протестую, протестую.

Срывает одну из бакенбард. Элена встает.

Элена. Успокойтесь, ваше преподобие.

Пастор (нервно оглядывается и понижает голос). Почему вы говорите «ваше преподобие»? Разве мы не одни?

Элена. Одни, одни. Успокойтесь.

Пастор. О, Господи! (Срывает вторую бакенбарду)

Элена. И переоденьтесь немедленно. Сегодня вам предстоит выполнить еще одно важное поручение. (Протягивает ему бумагу)

Пастор (безнадежно). Как же, знаю. Прибывает норвежское судно. Надо пойти в порт?

Элена. Никто, кроме вас, не знает языка. Подумайте, как обрадуются эти парни, когда услышат так далеко от дома старинную песню своей страны!

Пастор. Нет, вы меня не убедите, что для такой работы нужны пять ученых званий!

Элена (меняет дружеский тон на официальный). Здесь не выбирают. Или подчиняйтесь слепо, или уходите совсем… Удалось вам успокоить совесть той дамы?

Пастор. Какой дамы?

Элена. Мисс Макферсон. Старой девы.

Пастор. О, да! Думаю, что да. Это ведь самый обычный случай. Почему бы мне не справиться?

Элена. Я опасалась трудностей религиозного характера. Ведь вы католик, а она — протестантка…

Пастор. Для лингвиста тут нет трудности. Протестантизм — диалект католицизма.

Элена. А если все в порядке, откуда же такая меланхолия?

Пастор. По-вашему, этого мало? Мне дают работу для новичка! Почему я не участвовал в деле морского клуба? А? Почему меня не послали на дипломатический прием? Там были люди со всего света. Я бы очень пригодился!

Элена. В тот вечер нас интересовали не залы, а кухни. Если бы дали не то снотворное, могли бы произойти ужасные вещи. Чем вы еще недовольны?

Пастор. Именем. Ну, хорошо, я согласен при исполнении служебных обязанностей называться Ф-48… Но тут, среди друзей…

Элена. Лучше, чтоб никто не знал имен. Это опасно.

Пастор (оскорблен). Вы считаете меня предателем?

Элена. Нисколько. Но предположите, что кто-нибудь из нас по несчастью попадет в руки полиции. Все дело откроется.

Пастор (поднимается, покорившись). Ни слова больше. В котором часу прибывает это проклятое судно?

Элена. Почему же проклятое?

Пастор. Я хотел сказать, это очаровательное судно.

Элена. Почему же очаровательное? К чему этот тон? Улыбнитесь. Хорошая улыбка — для нас уже полдела.

Пастор. Хорошо. (Старается улыбнуться). В котором часу должны зарыдать норвежские парни, услышав старинные песни своей родины?

Элена. Так, хорошо. (Смотрит на часы) В одиннадцать. Через сорок минут. Приступайте!

Пастор. В конце концов… ради дела…

Покорно кладет на стол очки и Библию. Скрывается в костюмерной.

Появляется фокусник — в старинном плаще или в старомодном сюртуке. В руке — воздушные шарики.