Несколько слов о Саммэльагусте - Астрид Линдгрен

Астрид Линдгрен

Несколько слов о Саммэльагусте

А теперь всем, кто хочет меня послушать, я расскажу об одном маленьком смоландском мальчике, которого звали Самуэль Август. Нет-нет-нет, как же можно нарекать маленького мальчика таким большим именем! Однако родители Самуэля Августа именно так и сделали.

Конечно, это случилось давно, давным-давно, ещё до того, как маленьких мальчиков стали называть Ян, или Крисгер, или Стефан. Ну что ж, Самуэль Август — так Самуэль Август!

В тот день, когда крестили Самуэля Августа, в Смоланде выпало так много снега, что занесло все пути. Ехать приходилось наугад, там, где, казалось, под снегом была дорога. Родители Самуэля Августа не сомневались, что предприняли грандиозное путешествие, отправившись со своим орущим чадом на санях в такую даль — в церковь. Может, поэтому им и пришло в голову дать ему столь длинное и помпезное имя.

Но когда Самуэль Август подрос и братья стали громко окликать его по имени, то звучало это просто как «Саммэльагуст». А было у него четверо братьев. Видели бы вы избушку, в которой они жили! В ней помещались всего лишь одна комната и кухня. И когда все мальчишки сидели дома, в избушке стоял несусветный гвалт. В комнате находился большой очаг, возле которого братья грелись в зимние вечера.

— В очаге не было заслонки, которую закрывают, чтобы удержать в печи тепло, когда огонь уже потух. Лишь большая дыра темнела вверху, в печной трубе. Через эту дыру и увидел впервые Саммэльагуст месяц на небе. А случилось всё в тот день, когда он встал на камни очага и заглянул под печной колпак. Месяц висел прямо посреди отверстия в трубе. Ну разве это не забавно — смотреть на месяц сквозь печную трубу?

Зимой, по ночам, у них в избушке было холодно. Каждый вечер отец Саммэльагуста нагревал у огня большую овчину, которой укутывал на ночь пятерых своих мальчишек. Под овчиной было тепло и здорово! А вот каково было выползать из-под овчины по утрам — можете себе представить! В избушке стоял такой холод, что в бочке на кухне замерзала вода! Отцу Саммэльагуста приходилось пестиком из ступки колоть в бочке лёд — это первое, что он делал зимой по утрам.

Пестик со ступкой были самыми любимыми игрушками Саммэльагуста. Никаких других игрушек в те времена в маленьких смоландских домишках не водилось. Саммэльагуст называл ступку «большим поездом», а пестик — «малым поездом» и катал их по полу. Но так он играл, когда был совсем маленьким. А как только он чуть-чуть подрос, то нашёл себе множество других забав.

Зимой Саммэльагуст катался с братьями на салазках. Не многим деревенским ребятишкам в Швеции доводилось кататься с таких «горок», как этим мальчикам. Их избушка стояла так высоко! И на целые полмили от неё, до самого железнодорожного поселка внизу, шли сплошные горы ужасающей высоты. Да, поистине это были самые высокие горы в Швеции. И с них мальчишки со свистом съезжали на своих дровнях. Дровни — это большие сани, на которых возят брёвна и дрова.

Надо же, и как только Саммэльагуст и его братья не разбились, катаясь с таких гор! И — знаете что? — кое-где вдоль горного спуска шли отвесные обрывы, и почти под полозьями саней, в которых ехали ребята, мелькали верхушки деревьев, росших на дне оврагов. Править санями надо было умело. Почти на середине горного склона санный путь делал крутой поворот. И представляете, что было бы, если бы дети не сумели свернуть! Сани съехали бы тогда прямо на верхушки деревьев! Но Саммэльагуст и его братья умели сворачивать! В другом месте санный путь шёл через узкий горный проход и был крепко зажат с двух сторон огромными каменными глыбами. Это место называлось очень забавно — «Тиски-Для-Сырной-Запеканки». А почему оно так называлось? И не спрашивайте! Ведь сырная запеканка считается в Смоланде праздничным блюдом, так что горный проход получил прекрасное имя. Саммэльагуст с братьями бодро и уверенно проезжали в санях через «Тиски-Для-Сырной-Запеканки». Они и не думали о том, какое страшное несчастье могло бы произойти, столкнись они здесь с настоящей санной повозкой, с запряжёнными в неё лошадьми. Разминуться друг с другом в «Тисках-Для-Сырной-Запеканки» было невозможно и притормозить на такой скорости — тоже.

Но зима длилась не вечно. Наступало и лето тоже, длинное, тёплое, дивное лето, когда на горных склонах огоньками светилась земляника, ели и сосны благоухали живицей, а в поросших кувшинками озёрах можно было ловить раков.

И по мере того, как проходили лета и зимы, Саммэльагуст всё рос и рос, становился всё выше и выше. И как он умел бегать, этот мальчишка! Шёл он однажды по просёлочной дороге, и нагнала его повозка.

— Не могли бы вы меня подвезти? — спросил Саммэльагуст сидевшего в повозке крестьянина. Ведь так обычно и просят тех, кто разъезжает по дорогам. Но этому крестьянину не хотелось возиться с детьми.

— Нет, не могу! — отрезал он.

Понукая лошадь, крестьянин натянул поводья, и лошадь понеслась вскачь. Саммэльагуст тоже понёсся вскачь. Возле самой повозки. Он всё бежал, бежал и бежал. Крестьянину никак не удавалось его обогнать. Саммэльагуст ни на шаг не отставал от повозки. Увидал крестьянин, что Саммэльагуст не уступает в прыти его лошадям, и остановил повозку.

— Да ты, малец, горазд бегать, — сказал он.

— А то как же! — Тут и Саммэльагуст наконец остановился. Ну и запыхался же он тогда!

Больше всего Саммэльагуст мечтал вот о чём. Он мечтал о кроликах. О двух маленьких, симпатичных, беленьких кроликах, самце и самочке. Потом они выросли бы и принесли ему кучу детишек, множество крошечных крольчат, так что в целом Смоланде ни у кого не было бы столько кроликов, сколько у Саммэльагуста. Всё лето он постоянно думал о них. Он мечтал о них так сильно, так безумно, так упорно, что даже странно было, как это они не выросли перед ним прямо из-под земли.

Саммэльагуст знал, где можно купить кроликов. На одном дальнем хуторе в соседнем церковном приходе. А рассказал ему об этом батрак Пера Юхана из села Верхнее. Но стоили они по двадцать пять эре за штуку. Целых пятьдесят эре — откуда было Саммэльагусту взять такие деньги? С тем же успехом он мог бы мечтать о луне с неба. Просить у отца с матерью не имело смысла. В крошечных избушках Смоланда с деньгами в те времена было туго. По вечерам Саммэльагуст просил Бога, чтобы Тот совершил чудо и послал бы ему какого-нибудь подходящего миллионера. Ведь ясно же, каковы они, эти миллионеры, — разгуливают себе повсюду, набив карманы деньгами, и роняют, где ни попадя, по двадцать пять эре.

Но Бог послал ему не миллионера. Он послал Саммэльагусту оптового торговца Серенсена.

Однажды в июле, в субботу после обеда, Саммэльагуст, ни о чём не думая, сидел на обочине дороги среди подмаренников. Да нет, думать-то он наверняка думал о своих кроликах, которых у него скорее всего никогда не будет, — об этом он часто размышлял. Как, вдруг он услышал вдалеке шум повозки и вскочил, чтобы открыть ворота, одни из многочисленных ворот, преграждавших в те времена путь многим ездокам на смоландских дорогах. Ведь тогда люди так не спешили, и автомобилей ещё в помине не было.

К Саммэльагусту подъезжал оптовик Серенсен в красивых дрожках, с запряжёнными в них двумя лошадьми, Титусом и Юлле, и с кучером на козлах. Оптовик был важной персоной в округе. В посёлке при железнодорожной станции у него был свой магазин, большой магазин. А сейчас он ехал в село, в гости к местному пономарю. Титус и Юлле уже протащили дрожки оптовика вверх по всем горным склонам и холмам. Вот наконец они добрались до дома Саммэльагуста. И теперь, когда самые высокие горные склоны остались позади, почти до самого села шла прямая, ровная дорога. Ровная дорога со множеством преграждавших её ворот. А возле первых из них, распахнутых настежь, стоял маленький мальчик с льняными волосами.

Он вежливо поклонился оптовику. Оптовик, много раз проезжавший по этой дороге, знал, насколько хлопотно кучеру без конца соскакивать с козел и открывать все подряд ворота. Поэтому торговец высунулся из дрожек и приветливо улыбнулся Саммэльагусту.

— Послушай, — сказал он, — Хочешь ехать со мной до села и открывать мне по дороге ворота? За каждые плачу по пять эре.

У Саммэльагуста потемнело в глазах. По пять эре за каждые ворота! Если только он согласится ехать до села! Если согласится?! Да за эту цену он согласен ехать на другой конец света, открывая по дороге все ворота!

Саммэльагуст запрыгнул в дрожки. В глубине души он сомневался, что оптовик сдержит своё обещание. Может, это всего лишь шутка, очередная выдумка взрослого? Но как бы там ни было, а ехать в дрожках — это же целое событие! И потом кто знает, а вдруг оптовик думал, что говорил.