Избранные стихи - Светлана Сырнева

Светлана Сырнева

Избранные стихи

О поэзии Сырневой

Давным-давно сказано: «Печаль мира поручена стихам». Молитва, песня и поэзия – свидетельство подлинности мира и человека. В полноте, глубине и многоликости смыслов, сопряженных с местом и временем. Даже если время называется историей.

Стихотворения Светланы Сырневой это и природа, и человек с его чувственным и разумным отношением к ней. В них таинственная многоликость и власть ритма.

Несколько строчек Александра Блока здесь весьма уместны: «Только наличностью пути определяется внутренний „такт“ писателя, его ритм. Всего опасней – утрата этого ритма. Неустанное напряжение внутреннего слуха, прислушивание как бы к отдаленной музыке есть непременное условие писательского бытия. <...> Раз ритм налицо, значит творчество художника есть отзвук целого оркестра, то есть – отзвук души народной».

Слова великого поэта родственны тому, что сочинила Светлана Сырнева. Кстати, творец нашего светского Евангелия подписывал свои письма – «сочинитель Пушкин». В её мимолетной словесной улыбке бездна откровения.

Стихи Сырневой по праву принадлежат к высшему, что создано в наше время.

Сочинения Сырневой поражают изобразительной мощью, стихией, трудно согласуемой с женственным и женским.

Сырнева обладает редкой способностью расковывать косность слов и образов.

Знаменательно, что в век судорожной пародийности, вороватой способности жить за счет другого, она ищет не разрешение загадок, а согласие с запечатленным смыслом; неважно как он назван: природой, историей, красотой, истиной, душой, духом и прочими, по выражению Набокова, «озаренными неясностями».

Мне пришлось участвовать вместе с Юрием Кузнецовым в вечере памяти Некрасова в Центральном Доме Работников Искусств. Прекрасный русский поэт Юрий Кузнецов, выступая, назвал четыре женских имени, равновеликих судьбе русской поэзии. Среди них и Сырневу. В гулкой тишине он бесстрастно прочитал ее стихотворение «Прописи».

Во времена тщеславий, безграничной власти чернил, презентаций и графомании, власти «центона» и дерзости шестидесятилетних постмодернистов, чтение «Прописей» было встречено восторженно.

Стихи Сырневой нежны и текучи, с ними хорошо. Они думают сами о нас.

Когда-нибудь филологи и литературоведы опишут особенности художественного мира Светланы Сырневой, сегодня же можно признать, что ее стихи обладают чертами истинного и прекрасного.

Оценивая поэтический дар Светланы Сырневой, приведу суждение Георгия Адамовича о Марине Цветаевой (1928 год): «Есть в каждом ее стихотворении единое цельное ощущение мира т. е. врожденное сознание, что все в мире – политика, любовь, религия, поэзия, история – решительно все составляет один клубок Касаясь одной какой-либо темы, Цветаева всегда касается всей жизни».

Такова и Сырнева. Читатель это поймет и оценит.

Владимир Павлович Смирнов

Стихотворения

Прописи

Д. П. Ильину

Помню, осень стоит неминучая,восемь лет мне, и за руку – мама:«Наша Родина – самая лучшаяи богатая самая».

В пеших далях – деревья корявые,дождь то в щеку, то в спину.И в мои сапожонки дырявыезаливается глина.

Образ детства навеки —как мы входим в село на болоте.Вот и церковь с разрушенным верхом,вся в грачином помете.

Лавка низкая керосиннаяна минуту укроет от ветра.«Наша Родина самая сильная,наша Родина – самая светлая».

Нас возьмет грузовик попутный,по дороге ползущий юзом,и опустится небо мутноек нам в дощатый гремучий кузов.

И споет во все хилые ребраоктябрятский мой класс бритолобый:«Наша Родина самая вольная,наша Родина – самая добрая».

Из чего я росла-прозревала,что сквозь сон розовело?Скажут: обворовалабезрассудная вера!

Ты горька, как осина,но превыше и лести, и срама —моя Родина, самая сильнаяи богатая самая.

1987

I

2000–2007

Наследство

Где бы знатное выбрать родство —то не нашего рода забота.Нет наследства. И нет ничего,кроме старого желтого фото.

Только глянешь – на сердце падетбезутешная тяжесть сиротства:в наших лицах никто не найдетдаже самого малого сходства!

Эта древнего стойбища стать,кочевая бесстрастность во взоре!..В ваших лицах нельзя прочитатьни волненья, ни счастья, ни горя.

О чужой, неразгаданный взгляд,все с собою свое уносящий!Так таежные звери глядят,на мгновение выйдя из чащи.

И колхозы, и голод, и план —все в себя утянули, впиталиэти черствые руки крестьян,одинакие темные шали.

Что с того, что сама я не разв эти лица когда-то глядела,за подолы цеплялась у вас,на коленях беспечно сидела!

И как быстро вы в землю ушли,не прося ни любви, ни награды!Так с годами до сердца землиутопают ненужные клады.

Что не жить, что не здравствовать мнеи чужие подхватывать трели!Как младенец, умерший во сне,ничего вы сказать не успели.

И отрезала вас немотабессловесного, дальнего детства.И живу я с пустого листа,и свое сочиняю наследство.

2000

Русский секрет

Достигало до самого дна,растекалось волной по окраине —там собака скулила однао недавно убитом хозяине.

Отгуляла поминки родня,притупилась тоска неуемная.Что ж ты воешь-то день изо дня,да уймешься ли, шавка бездомная!

Всю утробушку вынула в нить,в бессловесную песню дремучую.Может, всех убиенных обвытьты решилась по этому случаю?

Сколько их по России таких —не застонет, домой не попросится!Знаю, молится кто-то за них,но молитва – на небо уносится.

Вой, родная! Забейся в подвал,в яму, в нору, в бурьяны погоста,спрячься выть, чтоб никто не достал,чтоб земля нарыдалася досыта!

Вдалеке по реке ледоход,над полями – движение воздуха.Сто дней плакать – и горе пройдет,только плакать придется без роздыха.

Это наш, это русский секрет,он не видится, не открывается.И ему объяснения нет.И цена его не называется.

2000

* * *

Прочь на равнину из душных стен —где жизнь волну за волной катит,где сверху донизу мир открыт,и ветер в нем широко летит.

Летит, летит он, ничем не сжат,и сразу видит весь белый свет:на севере дальнем снега лежат,на юге сирень набирает цвет.

Глубоко в пойму дубы ушли,недвижна громада весенних сил.И солнце светит для всей земли,и белый сад над горой застыл.

Зачем нам небо, зачем трава,мерцанье дальних ночных огней;зачем и знать, что жизнь такова,что разом все уместилось в ней?

И вот твой краткий век пролетелв теснине, в склепе, в чужом дому,и каждый видел себе предел,тогда как предела нет ничему.

He для того ли нам жизнь дана,чтоб всякий раз, как весна придет,понимать, что душа созданапо подобью иных широт!

И ветер летит, и куст шелестит,и все живет по своим местам.И смерти нет, и Господь простит того,кто об этом дознался сам.

2000

* * *

Знойное небо да тишь в ивняке.Ни ветерка безутешному горю!И василек поплывет по рекек дальнему морю, холодному морю.

Нет ничего у меня впередипосле нежданного выстрела в спину.А василек все плывет. Погляди,как он беспечно ушел на стремнину!

Плавно и мощно струится река,к жизни и смерти моей равнодушна.Только и есть, что судьбу василькаоберегает теченье послушно.

Не остановишь движение вод,вспять никогда оно не возвратится.А василек все плывет и плывет,неуправляемой силы частица.

Может, и нам суждено на веказнать, от бессилия изнемогая:больно наотмашь ударит рука —медленно вынесет к свету другая.

Правда, что холоден мир и жесток,зябко в его бесприютном просторе.Я не хотела, но мой василеквсе-таки выплыл в открытое море.

2000

Романс

Облетает листва уходящего года,все черней и мертвей полевая стерня,и всему свой предел положила природа —только ты никогда не забудешь меня.

Старый скарб унесли из пустынного дома,и повсюду чужая царит беготня.Изменило черты все, что было знакомо —только ты никогда не забудешь меня.

Это грустный романс, это русская повестьиз учебников старых минувшего дня.Как в озерах вода, успокоилась совесть —только ты никогда не забудешь меня.

И остаток судьбы всяк себе разливая,мы смеется и пьем, никого не виня.Я по-прежнему есть. Я поныне живая,только ты никогда не забудешь меня.

2000

Двадцать первый век