Святой из преисподней - Игорь Востряков

Игорь Востряков

Святой из преисподней

«Бессмертие – это реально!»

* * *

История эта произошла в одной из заброшенных карельских деревень с молодым писателем Сергеем П., который и рассказал мне о своих приключениях. Вот этот рассказ:

– У меня было два желания: вдоволь накупаться в голубом карельском озере и где-нибудь в заброшенной деревне, в первозданной тишине, дописать свой новый роман, который застрял где-то на середине, а городская суета никак не способствовала творчеству.

Уложив в рюкзак свое холостяцкое имущество, я поехал к старинному другу Вальке Сычеву, который работал журналистом в маленькой районной газете и в своем районе наверняка знал такое тихое место.

– Ламба, полная светлой воды, и заброшенная деревня? – переспросит друг Валька. – Так что же ты стоишь? Едем!

Он завел старенький «Москвич», и мы часов через пять были на месте. Правда, обещанной деревни не оказалось, но на берегу лесного озера стоял один-единственный, чудом уцелевший карельский дом. В одном из окон целы были даже стекла.

Валька, пообещав через недельку приехать за мной, дал газу, и «Москвич» его скрылся за поворотом. Еще некоторое время где-то далеко-далеко быт слышен слабый стук автомобильного движка, но вскоре и он пропал, растворился в лесной тишине.

Двор перед домом изрядно зарос высокой крапивой и травой. Вдоль полусгнившей изгороди тянулись пахучие заросли иван-чая. Рослые молодцы стояли дружным строем, покачивая на ветру малиновыми шапками.

– Вот у ж где поистине не ступала нога человека! – подумал я.

Пробившись сквозь заросли к дому, сложил на крыльце своё нехитрое имущество. В доме было ужасное запустение и грязь. Человек я брезгливый и потому, наскоро обойдя четыре комнаты, выбрал для жилья самую маленькую, рядом с кухней. Благо, что в комнате этой было окно с уцелевшими стеклами. Попытался растопить печь, но это мне не удалось. Дым клубами поднимался под потолок и растекался по дому. Тогда я развел костер во дворе. Сбегал на озеро с найденным в одной из комнат ржавым ведром. Нагрел воду. Жестким голиком надраил полы в комнатке и на кухне. Намыл стены, собрав вековую паутину. Когда в очередной раз шел на озеро за водой, внимание мое привлекла одна странность. У самой кромки воды на мокром песке увидел четкий след босой человеческой ноги. Не круглый медвежий, а легкий, изящный след, оставленный женщиной или мальчиком.

– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! – пробормотал я.

На краю песчаного пляжа обнаружил еще несколько довольно свежих следов. Но самое удивительное, что в полутора метрах от моей тропинки, которую я пробил в траве, продираясь по ней, как танк, оказалась еще одна хорошо протоптанная тропа, ведущая со двора к пляжу.

– А Валька уверял, что на сто верст вокруг ни одной живой души, – подумал я.

Странным и непонятным во всей этой истории было то, что тропа неожиданно терялась. Она обрывалась сразу, не добежав до забора каких-нибудь трех-четырех метров, упираясь в небольшой ивовый кустик. Я дошел до этого кустика, постоял в раздумье. День уже клонился к вечеру. Вернулся в дом, вымыл стекла в окне, и они замерцали таинственным светом северной белой ночи. Расстелил подаренный мне Валькой матрас прямо на полу, укрылся одеялом и уснул.

Проснувшись, легко поднялся, рассеянным взглядом оглядел комнату и вздрогнул. На полу четко выделялись следы мокрых человеческих ног. Чтобы успокоиться, сделал несколько глубоких вздохов диафрагмой, на каждом вздохе задерживая дыхание на полторы-две минуты. Это всегда помогало. Сделал зарядку, позавтракал. Сбегал на пляж, выкупался. После купания забрался на крышу, долго рассматривал однообразный пейзаж: несколько заросших высокой травой полянок, молодой ельник, в центре которого высилась гигантская высохшая осина, да озеро. Спустившись вниз, вновь развел костер, нагрел воды. Надраил не только кухню, но и сени. Вымыл даже ступеньки крыльца, как это делают чистоплотные хозяйки. Двери в остальные комнаты забил наглухо. На чердаке нашел вполне приличный стол и два стула. После чего засел за роман. Писалось удивительно легко. Когда уже перестал различать шрифт на клавиатуре своего ноутбука, встал и вышел во двор. Сделал несколько шагов по тропинке в сторону пляжа и едва не вскрикнул. По пляжу шла девушка. Тоненькая фигурка ее четко выделялась на фоне ночного неба, подсвеченного луной. Но вот она остановилась, сбросила одежду и прыгнула в воду. Слышно было, как плывет, напевая что-то и тихо смеясь.

– Может, сплавать к ней? – подумал я. – Ну уж дудки! Хватит с меня! Все-таки кто же это? Девушка или привидение, возникшее из тьмы, воздуха и лунного света?

Голова шла кругом.

– Не хватало мне еще познакомиться с привидением. Друг Валька засмеет меня!

Вернулся в дом, запер дверь на крючок, примотав его проволокой, и повалился на матрас, укрывшись с головой одеялом. Я, наверное, задремал, потому что сквозь полусон услышал, как кто-то тихо рассмеялся. Я сел на постели. Этого еще мне не хватало! Та самая девушка, которую только что видел на пляже, сидела на моем стуле, расчесывая гребнем мокрые волосы.

– Ты кто? – невольно вырвалось у меня.

– Этот же вопрос я хотела бы задать и тебе! – рассмеялась она.

– Как же ты вошла, если дверь закрыта на крючок, а крючок прикручен проволокой?

– Очень просто, – отвечала она, насмешливо скосив глаза, – знаешь, что такое симбуляция?

– Слышал, – небрежно обронил я, – это значит, что ты умеешь проходить сквозь стены. А прошлой ночью здесь точно так же расчесывала свои мокрые волосы?

– Откуда ты это знаешь? – вспыхнула она.

– Следы не надо оставлять! – назидательно сказал я.

– Тебя как зовут? – с детской непосредственностью спросила она.

– Сергей! – галантно поклонился я.

– Луша! – засмеялась она, протянув мне свою узкую ладошку.

– Так откуда же ты, Луша? – настырно поинтересовался я, не отпуская ее руку.

Она выдернула ладошку и пытливо взглянула на меня. Луша не была красавицей, но боже, что за глаза были у нее! Огромные, по-детски наивные. И такое насмешливое сияние исходило от них, что я невольно заробел перед ней. На вид ей было лет семнадцать. Совсем еще девочка. Худенькая. С широкими бедрами, высокой грудью, красивыми узкими руками. Если бы не глаза, то я бы не сказал, что она красавица, но чудный свет ее глаз ударил мне в самое сердце, полонил душеньку мою. Я даже и не сообразил сразу, что уже заболел ею.

– Так откуда же ты, Луша? – повторил я.

– А! – вдруг беспечно махнула она рукой в сторону леса. – Здесь и живу!

– Но здесь на сотню верст вокруг ни одной живой души, – возразил я, – как же так?

– Зачем и спрашиваешь? – лукаво засмеялась она. – Ой! Что это? – спросила она, заметив ноутбук. – Счетная машинка? Ты учишься на астронавта или бухгалтера?

– Я пишу книги!

– Книги? Вот ка-а-ак! – удивилась она. – О любви? Я просто обожаю любовные романы! Дай мне почитать что-нибудь написанное тобой.

Я включил компьютер.

– Ничего не понимаю, – через минуту сказала она, – в чем же суть этой системы, на которой объясняются люди вашего мира?

На листе бумаги я написал алфавит, постарался как можно популярнее показать, как из всего этого возникают слова и предложения. Скорее всего, я оказался неважным учителем.

– Какая громоздкая и неудобная система! – воскликнула Луша. – Вот послушай, как красиво звучит наша речь.

Она сложила губы трубочкой, и странная, завораживающая мелодия наполнила комнату.

– Что это, Луковка? – ласково спросил я.

– Это? – она лукаво усмехнулась. – Такими звуками объясняются парни и девушки в моем мире. Я сказала, что ты красивый парень, Сережа, а на дворе лунная ночь и неизвестно чем все это может кончиться, если я вовремя не уйду!

– Что же может случиться? – притворился я непонимающим.

– Известно, что бывает, если парень и девушка остаются в лунную ночь один на один! – простодушно отвечала она.

Я протянул к ней руку, пытаясь удержать, но она, торопливо вскочив со стула, повернулась лицом к стене и шагнула в нее. Я выбежал на крыльцо. Легкая фигурка Луши порхнула на край двора и вдруг исчезла, растворилась в струях колеблющегося лунного света. Вернувшись в комнату, повалился на матрас. Долго лежал с открытыми глазами, обдумывая происшедшее со мною.

На следующий день вновь роман мой летел вперед, как на крыльях, но, как только грянули первые сумерки, я встал и вышел во двор. Преодолев заросли, присел за тем самым ивовым кустом, в котором, как я уже догадался, скрывалась трещина в параллельный мир. Ждать пришлось недолго. Послышалось легкое шипение, и, ойкнув, на тропинку выпорхнула Луша. Вся ее тоненькая фигурка была изумительна. По лицу, длинным волосам, платью текли на землю, падали и с шипением гасли синие, голубые, белые искры.