На городских холмах - Эмманюэль Роблес

Эмманюэль Роблес

Предисловие

Современный французский писатель Эмманюэль Роблес, сын рабочего-каменщика и прачки, родился 4 мая 1914 года в портовом городе Оране в Алжире. Сейчас ему сорок восемь лет, за плечами у него много пройденных дорог, богатая событиями, насыщенная напряженным творческим трудом жизнь. Профессия репортера, которой он занялся, даже не завершив образования, водила его по странам Дальнего Востока, Латинской Америки и Центральной Европы. Он многое видел, многое пережил. Роблес сражался на стороне республиканских войск против фашистских полчищ Франко в Испании, во время второй мировой войны был военным корреспондентом в частях французской авиации в Италии.

В настоящее время Эмманюэль Роблес ведет большую общественную работу как президент Пенклуба Северной Африки и одновременно возглавляет издание библиотеки «Медитерране». Эта библиотека знакомит читателей с лучшими произведениями даровитых молодых писателей Алжира и других стран Средиземноморья. Здесь были опубликованы книги Мулуда Ферауна, зверски убитого бандитами ОАС, Мохаммеда Диба, известного советским читателям по повести «Африканское лето», Монго Бети и многих других.

Первое свое значительное произведение, роман «Действие», Эмманюэль Роблес опубликовал в 1937 году. С тех пор он выпустил в свет около двух десятков книг, большинство из которых переведено на многие языки и выдержало по нескольку изданий. Среди них романы «Это называется зарей», «Ножи», «Труд человеческий», «Везувий»; сборники новелл «Лицом к лицу со смертью», «Ночи над миром», а также великолепный по своей глубине очерк о жизни и творчестве яркого и самобытного испанского поэта Гарсии Лорки, расстрелянного фашистами в 1936 году.

Щедрый, многосторонний талант Роблеса внес ощутимый вклад и в современную драматургию. Его пьесы «Правда умерла», «Часы», «Порфирио», поставленные на сцене, были тепло встречены зрителями. Однако наибольший успех выпал на долю его шедевра — «Монсерра». В этой пьесе, созданной в 1948 году. Роблес оживил в памяти людей образ мужественного и честного испанского офицера Монсерра, который отказался выдать колониальным властям славного сына венесуэльского народа Симона Боливара, возглавлявшего в начале XIX века борьбу колоний Латинской Америки против Испании. Писатель не случайно обратился к изображению этого исторического факта. В условиях, когда Франция вела «грязную войну» против Алжира, смелая, социально насыщенная и остродраматическая пьеса получила злободневное звучание. Подвиг Монсерра заставлял французских юношей, брошенных на подавление восставшего народа Алжира, подумать о долге честного человека и о своей ответственности перед обществом.

В романе «На городских холмах», над которым автор работал в течение 1946–1947 годов, заложена та же идея. Его герой Смайл бен Лахдар сродни Монсерра. «Эти опаленные пламенем люди, — говорит Роблес в предисловии к изданию романа 1960 года, — вышли из одного горнила — того самого, где человеческий разум кует для себя защиту от тяжелейшего из поражений, угрожающего ему, — отказа от самого себя». Смайл — представитель тех тысяч и тысяч африканских парней, которые обрели уверенность в справедливости социального возмездия и, вырвавшись «из кромешного мрака окутывавшей их ночи», поднялись на борьбу, чтобы восстановить свое поруганное достоинство.

События, о которых повествует Эмманюэль Роблес в книге «На городских холмах», развертываются в Африке и относятся ко времени второй мировой войны, к тому времени (конец 1942 года — начало 1943 года), когда Алжир был захвачен фашистами и вся власть в стране находилась в руках многочисленных немецко-итальянских «комиссий по перемирию». Эти «комиссии» осуществляли планомерное и варварское ограбление местного населения. Они отправляли в Германию и Италию руду, фосфат, цветные металлы, продовольствие, разрушая экономику Алжира и обрекая арабов на голодную смерть. В стране царили террор и насилие. Фашисты и их сатрапы жестоко расправлялись с лучшими сынами Алжира: одних они бросали в тюрьмы и концентрационные лагеря, других, наиболее непокорных, уничтожали физически. Рабочие партии и прогрессивные общественные организации были разогнаны и запрещены.

«Людей можно убить, — говорит Роблес, — но идею, ради которой они идут на смерть, убить невозможно». И эта идея, идея свободы и справедливости, идея борьбы с фашизмом наполняла сердца истинных патриотов. Автор раскрыл эту мысль, которая является главной правдой книги, в подвиге Смайла, простого рабочего парня; он показал, как неистребима мечта юношей Алжира видеть свой народ свободным; они готовы на любой подвиг и самопожертвование во имя утверждения своего достоинства, ради восстановления справедливости. Пробудившееся в них чувство самосознания жжет их сердца, оно зовет к мщению за бесчисленные унижения, которые выпали на долю многострадального народа Алжира.

Эмманюэль Роблес удивительно тонко и психологически глубоко показывает, как чувство личной ненависти Смайла к Альмаро получает социальный размах, перерастает в ненависть ко всем, кто угнетает его народ и глумится над ним.

Унизительный допрос, который Альмаро учинил Смайлу, жестоко ранил юношу. Он воспринял его, как чисто личное оскорбление. На первых порах все его помыслы, вся ненависть возмущенного сердца были направлены на то, чтобы отомстить Альмаро за нанесенную обиду и смыть черное пятно позора, которое не давало ему покоя ни днем ни ночью. Смайл был ослеплен жаждой мести. Но постепенно сама жизнь преподает ему много наглядных уроков, заставляет задуматься над происходящим, глубже присмотреться к событиям и окружающим его людям. Смайл начинает понимать, что в его лице Альмаро презирает весь народ Алжира, который он беспощадно эксплуатирует. Для него Смайл грязный, ничтожный араб, которого следует проучить в назидание другим. «Я стал понимать, — говорит юноша, — что мое желание убить Альмаро вызвано не только тем, что он презирает меня, лично меня, но и тем, что он презирает тысячи людей, с которыми я был одним целым».

Смайл видит теперь в этом чудовище с обвислыми щеками, раздувшимися ноздрями и выпученными глазами не только своего личного врага, унизившего его, но давнего врага всего народа Алжира. Предки таких, как Альмаро, во времена колониальных захватов, как «стая воронья», устремились из Европы в Африку в поисках наживы. Они поработили народы захваченных ими стран, лишили их элементарных прав, растоптали моральные человеческие принципы, третируя покоренных ими людей как низшую расу. «Не смей играть с арабом! — наставляет белая мать своего малыша. — Не смей плакать, а то позову араба!»

Велик список преступлений Альмаро и ему подобных. Их руки обагрены кровью алжирцев. Это они в застенках городских комиссариатов и в жандармериях истязали ни в чем не повинных людей, стремясь пытками толкнуть их на предательство; это они продевали под колени палки, привязывали к ним руки несчастных и стегали по их спинам бичами; это они, работорговцы, слуги итало-германских фашистов, всяческими посулами зазывали рабочих и феллахов вербоваться в немецкую строительную организацию, которая осуществляла возведение пресловутого «Атлантического вала» на западном побережье Франции; это они набирали наемников для корпуса Роммеля; это они задушили несколько десятков арабов, отказавшихся ехать на строительство укреплений для немцев; это они снабжали продовольствием фашистских головорезов Роммеля, отбирая у населения все, что можно было взять.

Играя на религиозных чувствах арабов, Альмаро ведет и политическую агитацию. Он пытается уверить их в том, что оказывать помощь немцам и работать на них повелевает аллах. Иначе, запугивает он задавленных невежеством и темнотой алжирцев, русские могут выиграть войну, и тогда во всех странах ислама будут введены чудовищные законы: женщин принудят снять чадру и выходить на улицу с обнаженными лицами, а юноши и девушки будут учиться в одной школе.

Арабы по-разному относились к происходящему. Одни, подобно Сориа, покорились судьбе, полагая, что так угодно аллаху и что он сумеет сам покарать угнетателей; другие, как старый Идир, считали, что борьба бессмысленна, так как на стороне пришельцев сила и власть. Но было много таких, которые понимали, что дело освобождения народа от угнетателей в руках самого народа. В их ряды становится и Смайл. Слушая рассуждения тех, кто призывает примириться с существующими порядками, Смайл с горечью за свой народ думает: «Попробуй проповедовать непротивление злу крестьянину оккупированной Украины?!» Он сходится с членами подпольной организации Сопротивления, по ее заданию помогает бежать французскому повстанцу, которому грозила смерть за убийство немецкого офицера.

Писатель сплетает судьбу Смайла с судьбами таких мужественных и храбрых патриотов, как Фернандес. И если прежде девятнадцатилетний юноша чувствовал себя жалким, одиноким, и беспомощным, то теперь он начинает задумываться над необходимостью организованной борьбы с угнетателями. Подходя к рынку, где собрались феллахи и рабочие, обманутые посулами Альмаро, Смайл спрашивает у самого себя: «Неужели здесь не найдется членов разогнанных рабочих партий, которые бы сорвали это сборище или по крайней мере отвратили бы от Альмаро тех, кого ему удалось убедить и обмануть?»