Рудольфио - Валентин Распутин

Распутин Валентин

Рудольфио

Валентин Григорьевич Распутин

РУДОЛЬФИО

Первая встреча состоялась в трамвае. Она тронула его за плечо и, когда он открыл глаза, сказала, показывая на окно:

- Вам сходить.

Трамвай уже остановился, и он, проталкиваясь, прыгнул сразу за ней. Она была совсем девчонка, лет пятнадцати-шестнадцати, не больше, он понял это тут же, увидев ее круглое, моргающее лицо, которое она повернула к нему, ожидая благодарности.

- Спасибо,- сказал он,- я ведь мог проехать. Он почувствовал, что ей этого недостаточно, и добавил:

- Сегодня был сумасшедший день, я устал. А в восемь мне должны позвонить. Так что ты меня здорово выручила.

Кажется, она обрадовалась, и они вместе побежали через дорогу, оглядываясь на мчащуюся машину. Шел снег, и он заметил, что на ветровом стекле машины работал "дворник". Когда идет снег - вот такой мягкий, пушистый, словно где-то там, наверху, теребят диковинных снежных птиц,- не очень-то хочется идти домой. "Подожду звонка и снова выйду",- решил он, оборачиваясь к ней и размышляя, что бы ей сказать, потому что дальше молчать было уже неудобно. Но он понятия не имел, о чем можно с ней говорить и о чем нельзя, и все еще раздумывал, когда она сама сказала:

- А я вас знаю.

- Вот как! - удивился он.- Это каким же образом?

- А вы живете в сто двенадцатом, а я в сто четырнадцатом. В среднем два раза в неделю мы вместе ездим в трамвае. Только вы, конечно, меня не замечаете.

- Это интересно.

- А что тут интересного? Ничего интересного нету. Вы, взрослые, обращаете внимание только на взрослых, вы все ужасные эгоисты. Скажете, нет?

Она повернула голову вправо и смотрела на него слева, снизу вверх. Он хмыкнул только и не стал ничего ей отвечать, потому что все еще не знал, как вести себя с ней, что можно и что нельзя ей говорить.

Некоторое время они шли молча, и она глядела прямо перед собой и, так же глядя прямо перед собой, как ки в чем не бывало заявила:

- А вы ведь еще не сказали, как вас зовут.

- А тебе это необходимо знать?

- Да. А что особенного? Почему-то некоторые считают, что если я хочу знать, как зовут человека, то обязательно проявляю к нему нездоровый интерес.

- Ладно,- сказал он,- я все понял. Если тебе это необходимо - меня зовут Рудольф.

- Как?

- Рудольф.

- Рудольф.- Она засмеялась.

- Что такое?

Она засмеялась еще громче, и он, приостановившись, стал смотреть на нее.

- Ру-дольф,- она округлила губы и снова закатилась.- Ру-дольф. Я думала, что так только слона в зверинце могут звать.

- Что?!

- Ты не сердись,- она тронула за рукав.- Но смешно, честное слово, смешно. Ну что я могу поделать?

- Девчонка ты,- обиделся он.

- Конечно, девчонка. А ты взрослый.

- Сколько тебе лет?

- Шестнадцать.

- А мне двадцать восемь.

- Я же говорю: ты взрослый, и тебя зовут Рудольф. Она снова засмеялась, весело поглядывая на него слева, снизу вверх.

- А тебя как зовут? - спросил он.

- Меня? Ни за что не угадаешь.

- А я и не буду гадать.

- А если бы и стал - не угадал бы. Меня зовут Ио.

- Как?

- Ио.

- Ничего не пойму.

- Ио. Ну, исполняющий обязанности. Ио.

Отмщение наступило моментально. Не в силах остановиться, он хохотал, раскачиваясь то вперед, то назад, как колокол. Достаточно было ему взглянуть на нес, и смех начинал разбирать его все больше и больше.

- И-о,- булькало у него в горле.- И-о. Она ждала, оглядываясь по сторонам, потом, когда он немного успокоился, обиженно сказала:

- Смешно, да? Ничего смешного - Ио - такое же обыкновенное имя, как все другие.

- Ты извини,- улыбаясь, он наклонился к ней.- Но мне действительно было смешно. Вот теперь мы квиты, правда?

Она кивнула.

Первым был ее дом, а за ним - его. Остановившись у подъезда, она спросила:

- А какой у тебя телефон?

- Тебе это не надо,- сказал он.

- Боишься?

- Дело не в этом.

- Взрослые всего на свете боятся.

- Это верно,- согласился он.

Она вынула из рукавицы свою ручонку и подала ему. Рука была холодной и тихой. Он пожал ее.

- Ну, беги домой, Ио.

Он опять засмеялся.

У двери она остановилась.

- А теперь ты меня узнаешь в трамвае?

- Еще бы, конечно, узнаю.

- До трамвая...- Она подняла над головой руку.

- ...в котором мы вместе поедем,- добавил он.

* * *

Через два дня он уехал в командировку на север и вернулся только через две недели. Здесь, в городе, уже чувствовался пряный, острый запах наступающей весны, сдунувшей с него, словно пепел, зимнюю неясность и неотчетливость. После северных туманов все здесь было ярче и звонче, даже трамваи.

Дома жена чуть ли не сразу же сказала ему:

- Тут тебе каждый день какая-то девчонка звонит.

- Какая еще девчонка? - равнодушно и устало спросил он.

- Не знаю. Я думала, ты знаешь.

- Не знаю.

- Она мне надоела.

- Забавно,- нехотя улыбнулся он.

Он принимал ванну, когда зазвонил телефон. Через дверь было слышно, как жена отвечала: приехал, моется, пожалуйста, попозже. И он уже собирался ложиться, когда телефон зазвонил снова.

- Да,- сказал он.

- Рудик, здравствуй, ты приехал! - раздался в трубке чей-то радостный голос.

- Здравствуйте,- осторожно ответил он.- Кто это?

- А ты не узнал? Эх ты, Рудик... Это я, Ио.

- Ио,- тотчас вспомнил он и невольно рассмеялся.- Здравствуй, Ио. Ты, оказывается, подобрала для меня более подходящее имя.

- Да. Тебе нравится?

- Меня так звали, когда мне было столько же, сколько сейчас тебе.

- Не важничай, пожалуйста.

- Нет, что ты...

Они замолчали, и он, не выдержав, спросил:

- Так в чем дело, Ио?

- Рудик, она что - твоя жена?

- Да.

- А почему ты не сказал мне, что женат?

- Прости меня,- шутливо ответил он,- я не знал, что это очень важно.

- Конечно, важно. Ты что - любишь ее?

- Да,- сказал он.- Ио, послушай, пожалуйста: не надо мне больше звонить.

- Ис-пу-гал-ся,- нараспев произнесла она.- Ты, Рудик, не подумай чего. Ты, конечно, живи с ней, если хочешь, я не против. Только так тоже нельзя: не звони. А может, мне по делу надо будет.

- По какому делу? - улыбаясь, спросил он.

- Ну как по какому? Ну... ну, например, из одного резервуара у меня вода никак под ответ не выкачивается в другой,- нашлась она.- Ведь тогда можно, правда?

- Не знаю.

- Конечно, можно. А ее ты не бойся, Рудик, ведь нас двое, а она одна.

- Кого? - не понял он.

- Да жену твою.

- До свидания, Ио.

- Ты устал, да?

- Да.

- Ну, хорошо. Пожми мне лапу и ложись спать.

- Жму тебе лапу.

- А с ней даже не разговаривай.

- Ладно,- он засмеялся.- Не буду.

Все еще улыбаясь, он вернулся к жене.

- Это Ио,- сказал он.- Так зовут эту девочку. Забавно, правда?

- Да,- выжидающе ответила она.

- Она не могла решить задачу с двумя резервуарами. Она учится не то в седьмом, не то в восьмом классе - не помню.

- И ты помог ей с задачей?

- Нет,- сказал он.- Я все перезабыл, а резервуары - это действительно сложно.

* * *

Утром телефон зазвонил чуть свет. Какой там свет - никакого света не было, весь город спал последним предрассветным сном. Поднимаясь, Рудольф взглянул на дом напротив - ни одно окно еще не было освещено, и только подъезды, как губные гармошки, сияющие металлом, светились четырьмя правильными рядами. Телефон трезвонил беспрерывно. Подходя к нему, Рудольф взглянул на часы: половина шестого.

- Слушаю,- сердито сказал он в трубку.

- Рудик, Рудик...

Он рассвирепел:

- Ио, ведь это же черт знает что такое...

- Рудик,- перебили его,- послушай, не сердись, ты еще не знаешь, что случилось.

- Что случилось? - остывая, спросил он.

- Рудик, ты уже больше не Рудик, ты Рудольфио,- торжественно объявили ему.- Рудоль-фио! Здорово, правда? Это я только что придумала. Рудольф и Ио - вместе получается Рудольфио, как у итальянцев. Ну-ка повтори.

- Рудольфио.- В его голосе смешались отчаяние и ярость.

- Правильно. Теперь у нас с тобой одно имя - мы нерасторжимы. Как Ромео и Джульетта. Ты Рудольфио, и я Рудольфио.

- Послушай,- приходя в себя, сказал он.- Ты бы не могла в другой раз нарекать меня в более подходящее время?

- Ну как ты не поймешь, что я не могла ждать. Вот. А потом, тебе пора вставать. Рудольфио, запомни: в половине восьмого я жду тебя на трамвайной остановке.

- Я сегодня не поеду на трамвае.

- Почему?

- У меня отгул.

- А что это такое?

- Отгул - это внеочередной выходной, я не пойду на работу.

- А-а,- сказала она.- А как же я?

- Не знаю. Поезжай в школу, и все.

- А у твоей жены тоже отгул?

- Нет.

- Ну, это еще ничего. Только ты не забывай: нас теперь зовут Рудольфио.

- Я счастлив.

Он водворил трубку на место и, чертыхаясь, пошел кипятить чай. Уснуть теперь все равно он бы не смог. К тому же в доме напротив уже светились три окна.

* * *

В полдень в дверь постучали. Он как раз мыл полы и, открывая, держал в руках мокрую тряпку, которую почему-то не догадался оставить где-нибудь по дороге.