Муха - Артур Порджес

Порджес Артур

Муха

Артур Порджесс

МУХА

Вскоре после полудня человек отстегнул счетчик Гейгера и бережно уложил его на плоский камень рядом с густым, заманчиво мягким островком травы. С минуту он прислушивался к резким фоновым щелчкам, затем выключил питание. Незачем расходовать батареи, чтобы слушать прорвавшиеся космические частицы или естественный фон. Так и не удалось обнаружить ничего путного: ни следа годных для добычи руд.

Присев на корточки, он развернул завтрак: крутые яйца, хлеб, фрукты, термос с черным кофе. Ел жадно, но аккуратно, без крошек, в манере бывалого путешественника, и когда исчез последний кусок, улегся, опершись на локоть, чтобы с комфортом допить остатки кофе. Как здорово, подумал он, прилечь после шестичасового марша по весьма пересеченной местности!

Он лежал, смакуя крепкий напиток; но внезапно его взгляд сфокусировался и замер. Прямо перед глазами, искусно растянутые между сухими прутиками и небольшим замшелым валуном, были сплетены умелым ловцом беспечных в смертельную сеть серебристые нити. Это было инстинктивное творение мастера, почти безупречная логарифмическая спираль, слегка покачивающаяся на слабом ветерке.

С любопытством рассматривая ее, он увидел специальный "тросик", что вел от серебряной подушечки в центре паутины к трещине в камне. Он знал, что хозяин этой снасти прячется там, держа одну из лап на своем примитивном телеграфном проводе, дожидаясь зовущих вибраций, означающих, что жертва беспомощно бьется в липких нитях.

Поворачивая голову так и сяк, он наконец увидел его. Да, паук был там и терпеливо следил.

Разморенный, после перехода и завтрака настроенный на философский лад, человек созерцал это маленькое чудо: как сгусток протоплазмы, крохотная капля нервной ткани смогла опередить на бесчисленные столетия мозг Эвклида? Пауки раса древняя; за века до того, как человек стал творить свои чудеса с помощью утонченных абстракций из точек и линий, спираль, неотличимая от созданной гением мыслителя, трепетала на ветерке доисторического лета.

Затем он моргнул, вглядываясь еще пристальнее. Сияющий самоцвет, голубая капля приземлилась точно на паутину. Крупная сине-зеленая муха появилась невесть откуда, словно посланная колдуном. Отличный экземпляр, сказал он себе: большая, сильная, богатой окраски.

Он заинтересованно разглядывал насекомое. Где же обычная паника, отчаянное барахтанье, пронзительное испуганное жужжание? Муха оставалась на месте, странно равнодушная к преграде, и это удивило его.

Могло быть по крайней мере одно верное объяснение. Муха или больна, или умирает, пожираемая изнутри паразитами. Грибок и вездесущие круглые черви умаляют ряды даже самых плодовитых. Вот она и была так неестественно спокойна, что паук, не ведая о своей крылатой добыче, подремывал в тенистом логове.

Пока он наблюдал, муха с тупым упрямством все же дернулась - единожды, но резко и сильно: мощные крылья коротко прогудели. Человек вздохнул, почти готовый вмешаться. Не имело значения, как скоро муха выдала бы себя. Скорее всего паук начал бы обычную проверку сети: а он, в отличие от большинства, считал его другом человека, неутомимым истребителем мошкары. Он не будет рвать его сети и отнимать у него еду.

Но вот уже быстро, как горошина, на восьми мохнатых ловких лапах паук заскользил по своей дрожащей сети. Вековая трагедия вот-вот должна была разыграться, и человек с сожалеющим любопытством дожидался неизбежной развязки.

В дюйме от жертвы паук застыл, оценивая ситуацию алмазно поблескивающими, безжалостными глазками. Человек знал, что будет дальше. Полный презрения к простой мухе, пусть даже большой, но без когтей и жала, паук станет неспешно приближаться, опутывая насекомое шелком, подтягивая к гнезду в камне, чтоб высосать ее там в покое.

Паук подходил к добыче осторожно, бочком. Казалось, он раздумывал и даже побаивался. Странная неподвижность мухи, видимо, беспокоила его.

Неохотно он подбирался ближе. Мгновение спустя он должен набросить на жертву первые петли и, умело поворачивая ее задними ногами, начать пеленать в саван...

Когда это прошло удачно, он, удовлетворенный близким осмотром, забыл о своих сомнениях и начал плести первые витки вокруг неподвижной мухи.

Затем человек увидел невероятную, потрясающую вещь. Сверкнув, раздвижной блестящий стержень ударил из головы мухи, будто фантастическая рапира. С точностью разящей молнии он вонзился в круглое брюшко паука и остался там, словно жуткое звено между ними.

Человек сглотнул, не веря своим глазам. Помоечная муха, лижущая падаль, с выдвижным, способным высасывать щупом? Невозможно. У нее язык - простая присоска, собирает жидкость. Но какая же тогда это муха? Насекомые часто копируют друг друга - он знал это. Но тут была навозная муха, самая настоящая, два крыла и все прочее.

Паук застыл, когда в него вонзилось странное копье: теперь одеревенел он, явно парализованный. И его раздутое брюхо сжималось, как кулачок, пока муха высасывала из него соки через тонкую, пульсирующую трубку.

Человек вгляделся пристальнее, встав на колени и жалея, что нет лупы. Казалось, он различил, откуда вышло странное жало - не изо рта, а из крохотного щелевидного отверстия между фасетчатых глаз с распахнутой, почти невидимой квадратной дверцей. Но это был уже абсурд: наверное, блик или... ах! Сверкнув, игла втянулась: теперь там действительно не было отверстия. Наверное, яркое солнце сыграло с ним шутку? Но паук лежал неподвижно, жалкий, сморщенный, с тонкими ножками.

Ясно одно: следует поймать эту невиданную муху. Если это не новый вид, то по крайней мере очень редкий. Как удачно, что она прочно засела в паутине. Смерть паука ее не выручила. Он знал стальную прочность этих эластичных нитей, каждая из которых словно трос из превосходной упругой резины. Очень немногие насекомые, разве что самые сильные, вырываются из нее. Он осторожно вытянул большой и указательный пальцы. Полегче - муху надо выпутать, не повредив.

Но тут он остановился, почти дотронувшись до нее, и пригляделся. Он ощутил замешательство, даже страх. Ярко светившаяся точка, различимая даже при солнце, мигала на самом кончике синего брюшка. Тонкое, едва слышное гудение доносилось от насекомого. Он подумал было о светляке, но лишь затем, чтобы устыдиться своей глупости. Ведь светляк прежде всего жук, а это - В любом случае нет.

Потрясенный, он снова протянул палец, но, почувствовав это, муха стала вертикально и прорвала паутину так же легко, как упавший камешек. Однако человек был наготове. Он накрыл ее ладонью, нервно свел пальцы и облегченно вздохнул.