Т. 19. Ночь света. Отче звёздный. Мир наизнанку - Филип Фармер

НОЧЬ СВЕТА

ОТЧЕ ЗВЕЗДНЫЙ

МИР НАИЗНАНКУ

Серия основана в 1996 году

Night of Light

Copyright © 1966 by Philip Jose Farmer

Inside-Outside

Copyright © 1964 by Philip Jose Farmer

© Издательство «Полярис»,

перевод, оформление, 1997

© Издательство «Полярис»,

составление, название серии, 1996

ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА

В очередной том собрания сочинений Филипа Хосе Фармера вошли произведения, в той или иной мере затрагивающие вопросы религии — роман «Ночь света» (1966) и рассказы из сборника «Отче звездный», а также повесть «Мир наизнанку» (1964).

Цикл произведений об отце Кэрмоди, к которому относятся и «Ночь света», и рассказы, создавался на протяжении нескольких лет и не задумывался автором как единое целое. Поэтому путешествия отца Джона Кэрмоди, бывшего вора и убийцы, а ныне раскаявшегося и смиренного монаха ордена Святого Джейруса, не составили многотомного сериала, подобного «Миру Реки». Однако в свое время — а рассказы эти относятся к первым пробам мастерства молодого тогда писателя — они произвели сенсацию. Никто из фантастов не осмеливался прежде писать о религии в столь неуважительном, почти шутовском тоне, вскрывая одновременно самые глубокие ее противоречия. Каждый рассказ — это парадокс, возьмем ли мы «Отношения», где религия прячется под маской азартной игры, «Прометея», где проблема отношения цивилизованного человека к лишенным даже зачатков культуры разумным «страусам» — горовицам преломляется через призму христианской любви, или «Отца», где искушение бессмертием оказывается почти непреодолимым для героев, несмотря на цену, которую придется заплатить.

«Ночь света» — единственное крупное произведение цикла — писалась в два приема, и каждую ее часть можно рассматривать как отдельную повесть. В определенном смысле роман можно назвать самым оптимистичным произведением писателя. На планете Радость Данте каждые семь лет наступает Ночь, когда всякий, кто не заснет и выйдет на улицы города, столкнется с порождениями собственного — и чужого — подсознания. Плата за поражение — Жизнь, но тот, кто пройдет через Ночь, станет Отцом бога. Но будет это бог добра или зла, решат люди. И отец Кэрмоди, преступник, убийца, столкнувшийся со всеми кошмарами, которые способен породить его разум, становится на сторону добра, несмотря на то что оно с виду противоречит его религии.

Повесть «Мир наизнанку» была написана через год после первого варианта уже упомянутого «Мира Реки», и много деталей и идей перекочевало в нее из неопубликованного тогда романа. Место действия повести напоминает христианский ад. В нем тоже есть жара, пустыня, демоны и вечные муки. Но когда Джек Кулл вместе со своей девушкой и юродивым Федором (весьма напоминающим любимого Фармером Достоевского) пытается раскрыть тайну молчания демонов и туманных проповедей загадочного Икса, ответ на его вопросы оказывается куда страшнее, чем можно было ожидать…

НОЧЬ СВЕТА

© перевод А. Галкиной

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

На Земле человек, который гонится по улице за кожей, словно снятой с человеческого лица, — этаким тоненьким лоскутком, несущимся по ветру, точно листок бумаги, — представлял бы собой жутковатое зрелище.

Но на планете Радость Данте подобное событие слегка заинтересовало лишь нескольких прохожих. Причем вызвано это было тем, что бегущий — землянин, что уже само по себе являлось здесь диковинкой.

Джон Кэрмоди бежал по длинной прямой улице мимо похожих на скалы башенных фасадов, сложенных из огромных гранитных блоков. В темных нишах виднелись какие-то жуткие фигуры и свирепо ухмыляющиеся каменные чудовища. С балконных парапетов склонялись статуи богов и богинь, благословлявших смертных.

А маленький человечек, казавшийся еще меньше на фоне высоких стен и уходящих в небо опор, как сумасшедший несся за прозрачной кожей, которая так и сяк крутилась под порывами ветра, показывая то дыры для глаз и ушей, то уныло перекошенное и распяленное отверстие рта, то несколько длинных белокурых прядок надо лбом — остальная часть скальпа отсутствовала.

Слыша, как за спиной завывает ветер, бегущий злился все больше и больше. Внезапно кожу, которую он уже почти достал руками, подхватило ветром и вознесло вверх.

Кэрмоди выругался и, подпрыгнув, коснулся пальцами упрямого клочка. Но тот взлетел еще выше и опустился на балкон футах в десяти от земли — прямо у ног диоритовой фигуры бога Йесса.

Тяжело дыша и сжимая локтями болевшие бока, Джон Кэрмоди прислонился спиной к основанию гигантской опоры. Когда-то он пребывал в великолепной форме, как то и полагалось чемпиону Федерации по боксу в среднем весе, но теперь его живот округлился, что явилось следствием возросшего аппетита, а жирок под подбородком походил на пойманную дичь, трепыхавшуюся в мешке.

Впрочем, и его и других это мало интересовало. По правде сказать, в Кэрмоди не было ничего такого, на что стоило бы посмотреть. Копна иссиня-черных волос, прямых и непокорных, здорово напоминала иглы дикобраза. Голова, похожая на дыню, имела слишком высокий лоб, а сильно опущенное левое веко делало лицо немного перекошенным. Нос выглядел немного длинноватым и заостренным. Тонкие губы едва прикрывали невзрачные и редкие зубы.

Склонив по-птичьи голову набок, Кэрмоди посмотрел на балкон и понял, что на эту шероховатую, но отвесную стену ему не забраться. Окна были закрыты тяжелыми ставнями, а массивная железная дверь — заперта на замок. На дверной ручке висела табличка с одним-единственным словом, написанным на языке жителей северного материка Кэрина: «Спим».

Кэрмоди пожал плечами, равнодушно улыбнулся, словно напрочь забыл о неистовой погоне за кожей, и не спеша зашагал по улице. Унявшийся было ветер снова ожил и ударил его будто тяжелым кулаком.

Кэрмоди согнулся, как от удара, полученного на ринге, с трудом устоял на ногах и склонил голову. Однако взгляд по-прежнему был устремлен вперед. Еще никто не подловил его с закрытыми глазами.

На углу виднелась телефонная будка — громадный мраморный ящик, который мог бы вместить человек двадцать. Кэрмоди немного помедлил возле двери, но яростный визг ветра побудил его войти. Он подошел к одному из шести телефонов и снял трубку. Но садиться на широкую каменную скамью не стал. А, нервно переминаясь с ноги на ногу, снова склонил голову набок и, краем глаза посматривая на входящих, набрал номер пансиона миссис Кри.