Легендарный барон: неизвестные страницы гражданской войны - Николай Князев

Легендарный барон:

неизвестные страницы гражданской войны

Забытые мемуары о бароне Унгерне

Начало XX века в Евразии ознаменовалось масштабными общественными катаклизмами. Первая мировая война (которую у нас называли Великой), падение крупнейших континентальных империй — Российской, Маньчжурской и Австро-Венгерской — и смена в них общественного строя за короткое время изменили геополитический облик этой сферы. Гражданская война в России и соседних странах была одной из самых трагичных и, вместе с тем, героических страниц того времени. Столкновение разных проектов общественного устройства стоило жизни миллионам людей. Такой оказалась цена независимости, исторической преемственности развития и сохранения государственности. Советский Союз стал достойным преемником великих евразийских государств прошлого, в том числе Российской империи. Он сумел противостоять внешней экспансии, прежде всего — экспансии Запада, с его вечным стремлением навязать миру собственную цивилизационную модель.

В те годы существовал широкий спектр возможных направлений будущего развития, и некоторые общественные проекты, которые сейчас кажутся “безумными”, имели потенциал для реализации. Ведь и социализм казался чем-то подобным…

Одной из наименее известных глав гражданской войны до недавнего времени оставалась эпопея барона Р. Ф. фон Сарыл-гун-хурэа, пытавшегося противопоставить советской модели свой, монархический проект евразийского государства и традиционного общества. Хотя этот проект и не был реализован, он оставил заметный след в истории и имел далеко идущие геополитические последствия. До недавнего времени наши соотечественники недооценивали его и знали лишь в тех рамках, которые были очерчены в РСФСР еще в 1920–е гг. Широкий читатель смог лучше понять смысл событий лишь в 1990–х гг., благодаря документальному роману JI. Юзефовича (1993), основанному на ранее недоступных материалах.

С тех пор появился ряд новых книг. Большинство тех, кто писал о бароне Унгерне, справедливо отмечали его жестокость, особенно к коммунистам, евреям и, как ни парадоксально — к собственным соратникам. Вместе с тем, объективному анализу до сих пор препятствовали стереотипы, сложившиеся за долгие годы. Привлечение новых документов и мемуаров позволило отказаться от обвинений Унгерна в деятельности в пользу Японии, бандитизме, фашизме, оккупации Монголии, установлении там диктатуры и т. д. (подробнее см.: Белов, 2003; Кузьмин, 2004). Выясняется, что по вине Унгерна погибло гораздо меньше людей, чем от рук революционеров и китайских оккупантов, с которыми он боролся. Согласно последним статистическим данным (Эрлихман, 2004), людские потери в Монголии за период китайской оккупации 1918–1920 гг. составили 17 тыс. человек, антикоммунистического восстания 1932 г. — 3 тыс., коммунистических репрессий 1928–1952 гг. — 50 тыс. В то же время за всю революцию 1921 г. (когда в Монголии были белые) погибло 2 тыс. человек — сюда входят потери обеих противоборствующих сторон.

А суммарные потери немонгольского населения (русские, буряты, евреи и т. д.) в Монголии и Забайкалье, судя по мемуарам, едва ли превысили 2500–3000 человек — в основном, боевые потери.

Однако главное в том, что Унгерн, наряду с монгольскими революционерами и СССР, сыграл ключевую роль в восстановлении независимости Монголии. Он изгнал китайских оккупантов, а затем своим вторжением в Сибирь создал законные основания для вступления в Монголию войск Советской России, которая стала гарантом сохранения независимости страны. Именно это уникальное стечение обстоятельств позволило Монголии — единственной из стран, ранее оккупированных Китаем — восстановить свою независимость.

Вместе с тем, многие эпизоды деятельности Унгерна известны недостаточно. Документы весьма фрагментарны. После его расстрела красными, собранные ими материалы, возможно, хранились в Наркомате иностранных дел РСФСР (сейчас в Архиве внешней политики РФ — АВПРФ) и Комиссии по изучению истории партии в г. Иркутске. По крайней мере, оттуда в 1925 г. поступили фотографии в Центральный музей революции СССР (сейчас Государственный музей современной истории России — ГМСИР). Далее материалы из этой комиссии, вероятно, были частично утрачены, а частично распределены по разным хранилищам. С некоторых документов были сняты копии для других архивов. Список архивов, где имеются документы, опубликован ранее (Кузьмин, 2004). Не удалось обнаружить новых документов в ряде других хранилищ, имеющих фонды по Сибири и Монголии: Государственные архивы Новосибирской и Читинской, областей, Приморского и Хабаровского краев; Национальный архив республики Бурятия; Государственные архивы документов по личному составу Республики Бурятия, Иркутской и Читинской областей; Российский государственный исторический архив (С. — Петербург); Российский государственный исторический архив Дальнего Востока (Владивосток); Российский государственный архив новейшей истории (С. — Петербург); Российский государственный архив кинофотодокументов (Красногорск, Московская область); Центральный архив ФСБ РФ; Региональные управления ФСБ по Иркутской и Новосибирской областям; Иркутский краеведческий музей; Институт востоковедения РАН. Возможно, эти сведения принесут пользу будущим исследователям.

Основная часть имеющихся документов и мемуаров о жизни и деятельности Р.Ф. Унгерна опубликована ранее (Кузьмин, 2004). Там же введены в оборот два важных источника. Это мемуары двух офицеров, долго остававшиеся в забвении. Из-за этого многие страницы унгерновской эпопеи оставались неизвестными.

Первый из них — Н. Н. Князев, книга которого “Легендарный барон” была опубликована в 1942 г. в Харбине Главным бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурской империи. по-видимому, эта книга почти неизвестна в России: во всяком случае, ее не удалось найти ни в одном списке книг по Белому движению, гражданской войне или Монголии, за исключением недавно вышедшего перечня харбинских изданий (Соловьева, 2003). Сама книга достаточно редкая: имеется в нескольких зарубежных библиотеках, а в России — лишь в харбинском фонде Государственного архива Хабаровского края. Не следует забывать, что она была издана русскими эмигрантами в марионеточном государстве Маньчжоу-Го в период японской оккупации, в разгар войны на Дальнем Востоке.

Об авторе известно немного (Князев, см. ниже; Торновский, см. ниже; Соловьева, 2003). Николай Николаевич Князев родился 7 октября 1891 г. в Санкт — Петербурге. В 1910 г. окончил Третью Петербургскую гимназию, в 1915 г. — юридический факультет Московского университета. Затем работал помощником начальника- делопроизводителя министерства путей сообщения, публиковал статьи в газетах “Новое время” и “Русское слово”, издававшихся в Санкт — Петербурге. В 1916 г. окончил кавалерийскую школу, участвовал в Первой мировой войне. С февраля 1918 г. боролся с Советской властью в Псковской губернии. В 1920 г. Князев попал в плен к красным, бежал в Монголию.