Любовный хлеб - Эдна Сент-Винсент Миллей

Эдна Сент-Винсент Миллей

Любовный хлеб

Стихотворения

«От воскрешенных утром сновидений…»

От воскрешенных утром сновиденийПечалью день пронзен. Везде – укор.Хочу читать – но слез поток осеннийСтекает на руки, туманит взор.

Скорбь на корню сильней, чем грусть в предгрозье:Та скорбь в плену у тайны роковойВыбеливает щеки алой розе,Мертвит бутон и сушит лист живой.

Глубокий пруд у берегов прозрачен,Искрится солнцем, тянется к цветам,А в омуте его покой утрачен:Чернея, бьется чье-то сердце там.

Сны прогоняют сон; я слез не прячу:Заплачу – и проснусь, проснусь – и плачу.

«Ложь! Время боли не смягчит такой…»

Ложь! Время боли не смягчит такой,Такой тоски оно не исцелит.О милом дождь, рыдая, говорит,О милом что ни день шумит прибой.

Из сада тянет прелою листвой,Со склонов горных талый снег бежит,Но прежней страстью все еще горитДуша моя; в ней – прежних мыслей строй.

В иных местах мне страшно – там кругомЖизнь памятью о нем напоена.Порой скажу, легко войдя туда,

Где мой любимый не был никогда:«Здесь нет его!» Скажу, и вмиг о немЯ вспомню, мыслью этой сражена.

«Ты – в памяти оттаявшей земли…»

Ты – в памяти оттаявшей земли,Дороги пыльной, вешнего цветенья,В неторопливом лунном восхожденье;Ты – в каждой птичьей трели, что вдали

Звенит в разгаре лета, в запустеньеГнезд, что когда-то свили журавли,Во всех ветрах и бурях, что прошлиНад миром в годовом круговращенье.

Вверх по тропе, исхоженной рассветом,Ты не пойдешь, и шума птичьих крылТы не услышишь в воздухе прогретом,

Когда птенец давно уж в небо взмыл, –Но ты пронизан красотой и светом,И долгий год тебя не позабыл.

«О, если до меня домчится весть…»

О, если до меня домчится весть,Что ты погиб, тебя на свете нет –В газете, скажем, я могу прочесть,Которую в метро листал сосед,

Что на углу (указано, каком,С дотошностью газет), толпою скрыт,Бегущий человек с твоим лицомСегодня ровно в полдень был убит, –

Не вскрикну я: в метро, среди людей,Нельзя же так в отчаянье впадать!За бегом станционных фонарейЧуть пристальней я стану наблюдать,

С чуть большим интересом два столбцаПрочту – рекламу кремов для лица.

«В беседе нашей я зову вас другом…»

В беседе нашей я зову вас другом.Да, вы мне друг; но знаем наперед –Укоренится чувство, зацвететЦветок душистый на стволе упругом.

Он выживет наперекор всем вьюгам.Цветок на нас свой аромат прольет,Смутимся мы, и голова пойдет,Как водится, у нас обоих кругом.

Но здесь поддельной страсти места нет:В нас бьется страсть Изольды и Тристана;Гиневра Ланселоту свой привет

Как будто шлет из вражеского стана;Франческа на Паоло нежный светСтруит, роняя книгу непрестанно.

«Обеты я не слишком свято чту…»

Обеты я не слишком свято чту:Не будь ты так прелестен, мой любимый,С другим нашла бы я свою мечтуВ погоне за красой неуловимой.

Не будь ты редким яством для меняИ вечным утоленьем дикой жажды,Я бы сбежала среди бела дняИскать другого, как тебя однажды.

Но ты блуждаешь с ветром заодно;Приязнь твоя изменчивей прибоя.Непостоянной быть немудрено –Ведь я меняюсь следом за тобою.

Любовь моя беспечна и вольна:Я неверна, когда тебе верна.

«Опять в мои засушливые дни…»

Опять в мои засушливые дниПришли, как ветер, дующий с полей,Пришли, как пенье ледяных ключей,Воспоминанья о тебе; они –

Погибель мне: напрасно искониЯ доверяла щедрости твоей;Твоя земля – пустыня; нет на нейНи деревца – пески текут одни.

Опять, неведеньем просвещена,Стремлюсь я за твоим миражем вслед:Рыдаю, падаю, лежу без сна,

Встаю, опять бреду на смутный свет,Туда, где цель желанная видна,И к ней тянусь… но ничего там нет.

«Тебе в лицо глядела непрестанно…»

Тебе в лицо глядела непрестанно –Так, что порой глазам невмоготу.Ты словно солнце в мареве тумана:Как вынести такую красоту?

И поневоле взор я отвратилаОт света: он – не для моих очей.Я слишком засмотрелась на светило,Совсем ослепла от его лучей.

Теперь мне кажется каморкой мрачнойОбыденная жизнь: я здесь брожу,Среди вещей, их тесноты невзрачнойМучительно дорогу нахожу,

Не в силах приподнять тоски покрова,К потемкам жизни привыкая снова.

«Любимый мой, подумай о грядущем…»

Любимый мой, подумай о грядущем:Нас Время горше Смерти разлучит –Тебя оставит к старости идущим,А мне расцвет и силы сохранит.

Пока еще мы вместе покоряемБессмертную и сладостную высь;О ней не помним и не вспоминаем.Но вот все опасения сбылись:

Лежим без сна, и нашему кресалуУже не высечь страстного огня –Была ребенком я, ты снес немало,Когда впервые повстречал меня.

Проходит ночь. День отчужденно-скудныйНавис над нашей болью обоюдной.

«Как пилигрим вновь посещает храм…»

Как пилигрим вновь посещает храм,Покинутый уже бог весть когда,Где нынче только мох и лебеда,А некогда курился фимиам;

Как он при виде стертого следаРодного имени, прильнув к камням,Дает излиться скорби и слезам,Так я в отчаянье спешу сюда.

Ты мне был Сладострастья алтарем.Твой дух угас, и пепел твой остыл,И все же здесь твоя стучала кровь:

Вот почему во тьме ночной и днемТебя ищу я здесь, моя любовь,Умершего ищу среди могил.

«Когда уйдешь ты – тот, что для меня…»

Когда уйдешь ты – тот, что для меняСегодня слов написанных дороже,Ты ключ от сердца моего, похоже,Вернешь мне снова, холодность храня.

Твое обличье Фебова огняНе чуждо, с лунною дорожкой схоже.Куда ни оглянусь, оно все то же.Я плачу, прошлому не изменя.

Твоя любовь ко мне цветку подобна –Отринув смерть, в дремоту влюблена,На жертву и на подвиг неспособна;Поникла, словно стебелек, она,

Воззрилась, изумясь, на вихорь тот,Который лепестки ее сметет.

«Когда Любовь меня разоблачит…»

Когда Любовь меня разоблачит,Повергнув этот гордый лоб во прах,На миг не усомнюсь в ее правах –Какой-то смысл высокий в этом скрыт,

Скупое совершенство; пусть звучитНа улицах, благовестит в церквах,Что я отведала, себе на страх,Любовный хлеб. Он мне, как Смерть, претит.

Все сказано. Не стоит продолжать.Не любишь ты – на том и порешим.Твоей рабыней, вопреки всему,

Я стала. Плен мой будет нерушим,И это каждый волен осмеять,Но муки я не выдам никому!

«Я – только лето сердца твоего…»

Я – только лето сердца твоего,Не все четыре времени в году.В иных краях достойней существоТы встретишь: нет, я большего не жду.

Осенний груз плодов я не коплю,Нет зимнего прозрения во мне,И слишком долго я тебя люблю,Чтобы звенел мой голос по весне.

Вот почему за летом вслед крадусьИ барабаны войск моих молчат.Подобно лету, я к тебе вернусь –Ты будешь вновь цветку и птице рад.

Иль даже лета своего чертыВ другой поре найдешь невольно ты.

«О, если любишь, радость раздели…»

О, если любишь, радость разделиСо мной – иль дай мне часть своих страданий!Лишения твой жребий рассекли,Жестоко полоснув по тонкой ткани.

Златая нить моей судьбы прочна,Незыблема – ей нипочем наветы.Она несчастьями закалена,И ты прекрасно понимаешь это.

Побудем же хоть день наединеИ окунемся в солнечную ясность,В цветущий сад! – иль вновь придется мнеБрести, как ты, сквозь горе, смерть, опасность…

Пойдем встречать то, что с весною схоже:Ведь если это не любовь, то что же?..

«Жалей меня не оттого, что свет…»

Жалей меня не оттого, что светНа склоне дня покинул небосвод;Жалей меня не оттого, что следКрасы былой с полей и рощ уйдет;

Жалей меня не оттого, что ликЛуны поблек, волна стремится вспять;Не оттого, что страсть мужская – мигИ больше мне твоей любви не знать.

Давно известно мне: любовь – пургаЦветов, летящих с вишневых ветвей,Прибой, швыряющий на берегаОбломки затонувших кораблей.

Жалей меня за то, что разум скор,А сердце неразумно до сих пор.

«Вдруг от твоей всем видимой личины…»