Шанс все изменить - Мейси Эйтс

Мейси Эйтс

Шанс все изменить

Пролог

Очередная скучная вечеринка. Об этом думал Леон, отъезжая от роскошного отеля и выбираясь на узкие итальянские улочки.

Лучший момент вечера был одновременно и наибольшим разочарованием: его отвергла невеста Рокко Амари. Экзотическая красавица с длинными темными волосами и медовой кожей, она стала бы прекрасной компанией в постели на одну ночь. К сожалению, она оказалась весьма преданной Рокко. А он – ей.

Каждому свое. Леон не видел ничего хорошего в моногамии. Жизнь – это восхитительный буфет разврата. Зачем пытаться себя искусственно ограничивать?

Хотя он ушел с вечеринки с пустыми руками, но получил глубокое удовлетворение от того, в какую ярость привел своего конкурента в бизнесе. Леон не понимал собственнические замашки Рокко, но, с другой стороны, он никогда не испытывал глубоких чувств к женщине.

Он выехал на дорогу, которая вела из города к вилле, где он останавливался во время визитов в Италию.

Это было хорошее место. В деревенском стиле, но элегантно обставленное. Он предпочитал такие места пентхаусам в центре людных деловых центров.

Он владел несколькими поместьями по всему миру, хотя ни одно не было ему так дорого, как в Коннектикуте. Но мысль о том доме напомнила ему о жене. А сейчас он предпочел бы не думать о Розе. Почему-то каждый раз, когда он вспоминал ее сразу после попытки затащить в постель очередную женщину, совесть давала о себе знать.

За прошедшие два года Роза регулярно вызывала у него чувство вины. Конечно, на самом деле причин для этого не было. Они женаты, но этот брак существовал только на бумаге. Леон позволял ей делать все, что хочет, и сам делал то же самое.

Но все равно легко было представить огромные сияющие синие глаза и почувствовать…

Он неожиданно очнулся от задумчивости и увидел фары, мчащиеся навстречу.

Не было времени свернуть. Вообще не было времени отреагировать. Столкновение было неизбежно.

Глава 1

Доктор Кастеллано сказал:

– Сейчас состояние стабильное.

Роза смотрела на своего мужа, лежащего на больничной кровати с бинтами вокруг руки, плеча и груди. Губа у него распухла из-за воспаленного, болезненного пореза, а на скуле расплывался большой синяк. Он выглядел…

Точно не как Леон Каридес. Леон заполнял всю комнату своей харизмой и властными манерами. Ему никто не мог отказать; он требовал уважения каждым движением, каждым словом. Женщины останавливались на ходу и с готовностью дарили ему все свое внимание и восхищение.

Она была на грани развода с этим мужчиной. Но нельзя вручить человеку документы о разводе, когда он лежит в больнице в таком серьезном состоянии.

– Это чудо, что он выжил, – продолжил доктор.

– Да… – Пустота в голосе Розы отражала происходившее у нее в душе. – Чудо.

У нее проскользнула мысль, которую она сразу же постаралась подавить: что было бы куда лучше, если бы он умер прямо там, на обочине. Тогда ей не пришлось бы иметь дело со всем этим. С их супружескими отношениями. Или, скорее, отсутствием таковых.

Но нет. Она больше не могла оставаться замужем за Леоном, но не желала ему смерти.

– Спасибо, – выдавила она, сглотнув. – Он приходил в себя?

– Нет, – трагическим тоном сказал доктор. – Он не приходил в сознание с тех пор, как его доставили в больницу. Столкновение было сильным, и повреждения головы серьезные. Активность мозга прослеживается, так что надежда есть. Но чем дольше человек остается без сознания…

– Я понимаю.

У нее ушло около двадцати часов, чтобы попасть из Коннектикута в Италию, и все это время Леон оставался без сознания. Но в мире достаточно историй про людей, которые просыпались даже спустя много лет.

– Если у вас возникнут вопросы, свяжитесь со мной. Через несколько минут зайдет медсестра.

Врач так возился с ней: видимо, это и было особое отношение в больницах, которое всегда получал Леон Каридес. Он миллиардер и один из самых успешных бизнесменов в мире. Богатым и влиятельным всегда все давалось легче. Даже последствия аварии.

Доктор вышел, и у Розы в груди всколыхнулась паника. Леон не должен был вот так бессильно лежать в постели. В ее глазах он всегда был ближе к Богу. Он был на десять лет старше. Самый доверенный и любимый протеже ее отца с тех пор, как Розе исполнилось восемь. Она едва помнила времена, когда Леон не присутствовал в ее жизни.

Расслабленный, улыбчивый и всегда такой добрый… Он обращал на нее внимание. По-настоящему.

Конечно, когда они поженились, все это изменилось.

Но сейчас она не собиралась вспоминать их свадьбу.

Она вообще не хотела ни о чем вспоминать. Роза хотела закрыть глаза и оказаться в розовом саду в семейном поместье. Почувствовать ласковый и ароматный летний бриз, который обнимал ее и защищал от всего. В больнице все было слишком чистым, стерильным и белым.

Интересно, с ним в машине был кто-нибудь еще? Розе об этом не сказали. Может, Леон выпил? Еще одно преимущество богатства: люди тебя защищают, чтобы позже получить выгоду.

Леон застонал, и она снова повернулась к постели. Он двинул рукой; катетеры внутривенного вливания и провод к сердечному монитору туго натянулись.

– Осторожно, – сказала она тихо. – Ты подключен к… – она окинула взглядом сложные машины, – ко всему этому. Не выдерни что-нибудь.

Она не знала, услышал ли ее Леон, понял ли ее слова. Но он снова застонал.

– Тебе больно?

– Все тело болит, – сказал он хриплым, измученным голосом.

Ее охватило облегчение, такое сильное, что даже голова закружилась. До сих пор Роза не понимала, в каком она ужасе. Насколько переживает.

– Наверное, тебе нужно больше обезболивающих. – Хотя, судя по его виду, по синякам, искажающим красивые черты, она сомневалась, что в мире есть обезболивающее, которое сняло бы его боль.

– Дай, – потребовал он жестко. Ну конечно, уже командует. Леон всегда все контролировал. Даже когда умер отец Розы и она погрузилась в скорбь, он обо всем позаботился. Он не проявил сочувствия к ней, как положено мужу – он никогда и не был ее мужем по-настоящему. Но все равно он позаботился о ней, проследил, чтобы похороны и все юридические вопросы были организованы идеально.

Именно поэтому ей казалось разумным оставаться с ним целых два года, несмотря ни на что. И именно поэтому она решила оставить его, даже если при этом все потеряет.

Но уйти сейчас… Это было бы неправильно. Он не был для нее настоящим мужем, но и не оставил ее в час нужды. Как может Роза не ответить тем же?

– Для этого нужно позвать сестру. – Она взяла телефон и отправила быстрое сообщение на оставленный ей врачом номер. «Он проснулся». От этих слов по ней снова прокатилась волна облегчения, в причины которой она не хотела вдумываться.

Леон открыл глаза и окинул взглядом комнату:

– Разве вы не сестра?

– Нет, – ответила она недоуменно. – Я Роза.

Наверное, он все еще дезориентирован. Он был в Италии, а Роза должна была быть в Коннектикуте – он просто не ожидал ее увидеть…

– Роза?

– Да, – сказала она с нарастающей тревогой. – Я прилетела в Италию, когда ты попал в аварию.

– Мы в Италии? – еще более растерянно переспросил он.

– Да. А где ты ожидал быть?

Леон свел темные брови в задумчивости:

– Не знаю.

– Ты был в Италии. По делам. – И наверняка развлекался, но это Роза упоминать не собиралась. – Ты уехал с вечеринки, автомобиль заехал на твою полосу, и вы столкнулись.

– По ощущениям похоже, – хрипло сказал он. – Столкновение лоб в лоб. Хотя кажется, что я столкнулся с машиной напрямую, без преград.

– Ты так быстро водишь, что это неудивительно.

– Мы знакомы? – нахмурился он.

Роза ответила тем же:

– Конечно. Я твоя жена.

«Я твоя жена».

Эти слова эхом отзывались у него в голове, но их смысл не укладывался. Он не помнил, чтобы у него была жена. Но он не помнил и приезд в Италию. Он не помнил… ничего. Ни свое имя. Ни кто он. Ни где он…

– Ты моя жена, – повторил он, ожидая возвращения памяти. Но ничего не изменилось. Перед ним по-прежнему стояла женщина, а вокруг была больничная палата. Но, кроме этого момента в настоящем, не было ничего в прошлом.

Однако, если он продолжит задавать вопросы, может, эта женщина заполнит пустоты в его памяти…

– Мы поженились два года назад, – сказала она. Он попытался восстановить образ свадьбы. Он знал, как обычно выглядят свадьбы, – удивительно, что он помнил это, но не свое имя. И все равно не мог представить эту женщину в свадебном платье. У нее были светлые волосы – некоторые называют этот цвет мышиным, – которые падали на плечи неуложенными прядями. Хрупкое сложение, слишком большие для ее лица глаза…

Синие.

Внезапно в его голове возник образ – слишком яркий, слишком отчетливый: ее глаза. Он думал о ее глазах прямо перед… Но больше он ничего не мог вспомнить.