Любители варенья - Фридрих Незнанский

Фридрих Незнанский

Любители варенья

1

Мелкий нудный дождик зарядил с двух часов дня и словно пытался испортить настроение. Но Ирина не поддавалась погодным козням и, выполнив свои обязанности перед Васей, то есть покормив его, выслушав впечатления о только что просмотренной программе «Прокатаем тачку», с чистой совестью начала собираться на культурное мероприятие. Перебрала платья, посетовав, что давно не обновляла свой гардероб, и остановилась на черной кофточке, выгодно подчеркивавшей ее вполне стройную талию, и строгой юбке. Последними штрихами довела до совершенства макияж и принялась подгонять Васю — потому как еще неделю назад решила вывести его в свет, о чем тогда же и сообщила. Но парень, похоже, надеялся, что в последний момент тетя Ирина сжалится над ним и не станет подвергать эдаким пыткам — слушать оперу. Он даже телевизионную программу переключает после первых трех секунд, если взрослые тети и дяди ведут себя не вполне адекватно — любую проблему обсуждают на разные голоса с заламыванием рук. Да еще так громко и долго… И вдруг нежданно-негаданно неизвестно за какие прегрешения ему обещано два часа полноценной оперной музыки вкупе с пением. Исчерпав все аргументы в свою защиту, Вася выглянул в окно и возмущенно выкрикнул:

— Так дождь же ливанул… Нормальные люди дома сидят, в компьютер играют. Даже собак не видно. По домам сидят. Что-то неохота мне мокнуть.

— Вася, не вредничай, — строго приказала Ирина. — Какое там мокнуть? Мы же в машине поедем!

— В пробках стоять? — заскандалил мальчишка. Опять ему все не слава богу, и Ирине захотелось дать Васе подзатыльник. Избаловала она его, вконец парень распустился. Был бы свой — так и наподдала бы. Но на чужого сына руку не поднимешь…

— Мы выезжаем за два часа до начала. Понял? Так что успеем. Не ворчи, как старый дед… За нами специально Катя приедет. Думаешь, мне легко было ее уговорить с нами пойти? Она оперу не любит.

— Она ее ненавидит… — пробурчал Вася. — И я ее терпеть ненавижу.

— Так не говорят, Вася, — решила заодно заняться культурой речи мальчика бывший педагог Ирина. — Говорят либо «не терплю», либо «ненавижу».

— А так это… эмоциональнее, — проявил свою недюжинную способность к развитию речи Вася.

— Короче, спорить не будем. Давай надевай голубой свитер. И не забудь руки вымыть.

— А-а, мы там кушать будем? — оживился мальчик, натягивая через голову парадный свитер.

— Естественно, чем тебя еще на оперу заманишь?

Ирина в последний момент решила, что в черной кофточке у нее какой-то похоронный вид. С годами черный цвет ей шел все меньше. «Старит он меня», — подумала она с огорчением.

Когда она вышла в розовой блузочке, Вася заулыбался.

— Совсем другое дело. А то будто наша химичка. Она тоже вечно в черном ходит. Как ворона… И голос такой — каркает, каркает…

— Вася, хватит осуждать людей! — оборвала его Ирина, обувая туфли на высокой шпильке. Наконец подвернулся случай обновить туфли, которые уже два месяца лежали в коробке.

Снизу в домофон позвонила Катя:

— Готовы? Я машину прямо к подъезду подогнала, чтоб не мокли.

Вася в машине повеселел. Крутил настройку радио, комментировал шутки дикторов, потом заявил:

— Когда буду диктором, никогда не стану такие глупости говорить.

— И правильно, Васенька, — похвалила его Катя. — Кстати, Ирочка, а что мы нынче слушать будем? Я в опере последний раз в шестом классе была, «Князя Игоря» слушала. Большое испытание… Хорошо потом уснула, меньше мучилась.

— Кать, ну что ты при мальчике… — упрекнула ее Ирина. — Мы, между прочим, на мировую премьеру едем.

— Да ты что? — обрадовалась Катя. — Ух ты! Вот это звучит! Мировая премьера! Так своим коллегам в поликлинике и расскажу. И как же ты раздобыла билеты? Небось, народ ломанулся, все билеты расхватали.

— А мы на халяву идем. Меня пригласила подружка, она на виолончели играет в оркестре. Заодно познакомлю вас.

— Так оркестр наш?

— Наш, а опера американская, совсем новая, с пылу с жару, если можно так выразиться. Один американец написал, по рассказам Чехова. А премьеру решил здесь устроить, на родине его любимого писателя Чехова. Правда, он его только на английском языке читал.

— Откуда ты все это знаешь? — подивилась осведомленности Ирины подруга.

— Так мне Сонечка рассказала, подруга, которая на виолончели играет.

— Как-то странно это… — удивился Вася. — Рассказы Чехова петь… Да еще на английском… Там про Ваньку Жукова будет? Или хоть про Каштанку? Хотя вряд ли про Каштанку. Это было бы уже совсем неправильно — за собаку петь… И за гуся… И за свинью… — принялся он перечислять известных ему героев рассказа и расхохотался, представив, как на сцене какой-нибудь оперный певец будет хрюкать на глазах у всех.

— Ни про Ваньку твоего, ни про Каштанку, ни про прочую живность не будет, — коротко ответила Ирина.

— Ну хоть про девочку, которая младенца в колыбельке задушила, будет? Она ее душит, а та поет. Так всегда в опере бывает. Мне папа говорил.

— Вась, ты хоть помнишь, как рассказ называется?

— Помню, мы в школе читали. «Спать хочется» называется.

— И этого не будет, — разочаровала Васю Ирина.

— Так что же будет? — удивился Вася, исчерпавший все свои познания о творчестве Чехова.

— Будет «Несчастье».

— Ну, это тоже ничего. Наверное, что-то страшное или жалостливое.

— Про любовь…

— Так зачем я с вами еду? — возмутился Вася.

— Кушать едешь, забыл?

— Ладно… — мрачно ответил Вася. — Но такой ценой добывать себе пропитание…

— Слушай, откуда он нахватался такого? — удивилась Катя. — Вроде совсем дитя, а такие речи толкает!

— Дитя… — скривился Вася. — Я уже почти достиг тинейджерского возраста.

Машина тем временем ползла в общем потоке, но иногда он рассасывался, и Катя нажимала на газ.

— Ничего едем, сносно. Вчера гораздо хуже было. Я даже успела поужинать в машине. Кстати, как там наши ребята Саша и Антон?

— Да кто их знает, — пожала плечами Ирина.

— И ты что, даже не волнуешься? — изумилась Катя.

— Отволновалась… — сухо ответила Ирина. — Решила, что ничего с ними случиться не может. Это я так себя успокаиваю. Новороссийск — не Чечня. И даже не казачья станица. Где тоже пораспустились все, будто живут в своем отдельном государстве… — вспомнила она опасные приключения мужа в Новоорлянской. — К тому же они вдвоем.

— А это не опасно? Они как вдвоем, так квасить начинают. Ты же вроде потому и сбежала от них, и Васю прихватила, умыкнула у родного отца.

— Антон, думаю, не в обиде. Ему недосуг сыном заниматься. У них там какие-то дела появились. У меня создалось такое впечатление, что если бы не они, Новороссийск вышел бы на первое место в стране по преступности.

— А каким они там боком? Там что, своих следователей нет?

— А наши ребята теперь подпольные следователи, так сказать — нелегалы. Криминалисты-гастарбайтеры.

— Шутите, тетя Ира? — Недоверчиво взглянул на нее Вася, прислушиваясь к их разговору. Его уязвило, что Ирина не только про собственного мужа, которого Вася очень уважал, но и про его отца говорила как-то пренебрежительно. Будто они не классные сыскари, а так, не пойми что. Любители…

— Почему же я шучу? Не до шуток. Они действительно рьяно принялись за расследование одного запутанного дела. Потом второго. Теперь третьего и одновременно четвертого.

— И каковы успехи? — деловито поинтересовалась Катя, вертя головой во все стороны, потому что неожиданно машины стали съезжать со своих полос и прижиматься к ее автомобилю. Ясно, впереди авария. Тут надо ухо держать востро, как бы саму никто не притер. А тут еще этот дождик, и дворники плохо работают, только грязь размывают.

— Два дела раскрыли. Это Шурика заслуга, — не удержалась и похвасталась Ирина, но взглянув на обиженное лицо Васи, добавила: — А два следующих начал расследовать Антон. И успешно.

— Они что, каждый день отчитываются? Молодцы, а то раньше пропадали, не найдешь их.

— Дня четыре назад звонил Шурик, в двух словах обрисовал ситуацию. Говорит, ничего пока сказать не может. Почему-то они все еще должны оставаться в этом Новороссийске. Я уже чувствую себя женой иногороднего… — пожаловалась Ирина.

— А я себя — круглым сиротой, — Вася тоже решил пожаловаться. — Потому что папа мне звонил последний раз позавчера и только сказал: «Слушайся тетю Иру. Если что — она тебя не бросит».

— Как это — «если что»? — в один голос воскликнули обе, и Катя едва не коснулась бортом здоровенного джипа. Водитель сигналить не стал, просто открыл затонированное окно и высунул здоровенный кулак.

— Вася, ты нас так не пугай, у меня сейчас чуть сердце на лопнуло. Представляешь, что было бы, если бы я задела эту дурынду?