Вечный бой - Владимир Карпов

Карпов Владимир

Вечный бой

Карпов Владимир Васильевич

Вечный бой

С о д е р ж а н и е

Часть первая. Суд чести

Часть вторая. Товарищи офицеры...

Часть третья. "Ч"

Часть первая.

Суд чести

Дознание было поручено командиру второй роты капитану Дронову. Он вызвал лейтенанта Шатрова в канцелярию, маленькую, пропахшую табаком комнатку, на стенах которой висело много плакатов-пособий для занятий по строевой, огневой, физической подготовке, ракетно-ядерному оружию и противохимической защите.

Офицеры сели лицом к лицу. У одного - четыре звездочки на погонах, у другого - две. Дронов среднего роста, крепкий, русоволосый; он сердится своих дел прорва, а тут веди это чертово расследование!

Капитану надлежало сделать беспристрастный разбор происшествия и установить меру личной виновности лейтенанта. Но, даже не приступив к делу, Дронов знал, что Шатров виноват, презирал и клял его в душе, а заодно с ним и всю компанию молодых офицеров, в которой вращался Шатров и которая приносила полку много хлопот и неприятностей. "Почему с ними чикаются, зло думал капитан, - Давно надо гнать их в шею из армии!"

Лейтенант Шатров, пока Дронов раскладывал на столе анкетные бланки, листы для протокола, устало думал: "Уж скорей бы это кончилось. Так все надоело!"

Шатров был совсем молодой, лицо его еще не успело возмужать. В пухлых губах, в густой волнистой прическе, в округлости щек, не тронутых морщинами, ощущалась свежесть молодости. Вот только серые глаза смотрели грустно и несколько утомленно. Дронов записал в протокол допроса звание, фамилию, имя и приступил к делу:

- Вы пошли служить в Советскую Армию добровольно?

- Да.

- Ну рассказывайте.

- О чем?

Капитан опять с горечью подумал, что придется заниматься формалистикой и напрасно тратить время - все и так ясно. Сам Дронов несколько месяцев назад тоже попал в неприятную историю из-за компании Шатрова. Все началось с мотоцикла, который тогда купил Дронов. И если бы не Шатров и его легкомысленные дружки, капитан сейчас ездил бы на мотоцикле, а не таскался на стрельбище пешком по пыльной дороге, изнывая от жары.

Будучи офицером дисциплинированным, Дронов старался подавить в себе чувство неприязни к лейтенанту и провести расследование, как и полагалось, объективно и всесторонне.

- Расскажите по порядку: почему выбрали военную профессию, что мешает честно служить, ну и вообще, как дошли до жизни такой?

Бывает... Идет жизнь размеренно, месяц за месяцем, год за годом, в учебе и труде, и кажется, вся она пройдет спокойно, не торопясь. Но вдруг события замелькают одно за другим, как в кино. Началом быстрых перемен в жизни Алексея Шатрова было производство в офицеры.

Торжественный выпускной вечер. Ярко освещенный зал. Бордовая плюшевая скатерть на столе президиума. Блеск орденов на мундирах начальников и преподавателей. Захватывающие минуты читки приказа министра обороны...

Выпускники были уже в офицерской форме, но пока без звездочек на погонах.

И вот - поздравление генерала. Прикреплены звездочки. И теперь Алексей не просто Шатров, а лейтенант Шатров, человек, которому, в отличие от многих других граждан страны, даны особые права, вплоть до права приказывать именем Родины.

Вот с этого дня все закружилось и понеслось в стремительном праздничном круговороте. Последовали переезды. Сначала домой - в отпуск. Затем в Ташкент, в штаб Туркестанского военного округа, за назначением. И наконец, сюда, в далекие Каракумы, - "для прохождения дальнейшей службы". Новые места, встречи, быстрая смена впечатлений. И все же самое яркое и волнующее событие в этом калейдоскопе - выпускной вечер в училище.

Детство у Алексея было не очень радостным. Шла война. Сводки Информбюро в газетах он читал, едва успев одолеть букварь. В День Победы Алексею исполнилось восемь лет, он заканчивал второй класс. Отец погиб еще в сорок первом. Алексей смутно помнил его - знал только по фотографиям.

Мать Алексея не баловала. До гибели мужа она не работала, потом устроилась в госпиталь. А много ли зарабатывает няня? Едва хватало на то, чтобы одеться и не быть голодными.

Как и все юноши, Алексей искал в жизни путь интересный. Профессия военного казалась Шатрову увлекательной. Поэтому он и поступил в Ленинское училище в городе Ташкенте. Делая этот шаг, как и все кандидаты, написал в рапорте: "Буду с честью носить высокое звание советского офицера и отдам все силы, а если потребуется, и жизнь делу защиты социалистической Родины".

Написал это Алексей, не вникая в значение слов, - все писали. Слова эти воспринимались как форма, как другие стандартные фразы вроде "настоящим прошу" или "к сему прилагаю". А что значит отдать все силы, что значит защищать именно социалистическую Родину, Алексей не задумывался. Он был комсомольцем. Не очень активным. Пошли его на целину - он поехал бы, начнись война - пошел бы на фронт, но в то же время, если бы комсомольские собрания не созывались целый год, его это не встревожило бы.

За годы учебы в военном училище Алексей окреп, возмужал, приобрел немало знаний, по к вопросам политическим оставался по-прежнему равнодушным. Однажды у него наметился серьезный душевный перелом. Как человек, идущий в жизни по узкому мостику, он зашатался. Но не упал.

Случилось это после окончания второго курса. Курсанты разъехались стажироваться по войсковым частям. Шатров попал в отдаленный гарнизон. Дела в здешнем полку не ладились. Командиры нервничали, "давай-давай" было главным принципом в работе. Выходных дней не было, работали с рассвета до поздней ночи. Люди выдохлись, озлобились. Отбыв положенный месяц, стажер Шатров, уставший до изнеможения, сел в поезд, забрался на верхнюю полку и проспал двое суток подряд. Его даже пытались будить соседи - живой ли? Первое, что он почувствовал после сна, - был страх. Он открыл глаза и с ужасом подумал: "Так будет всю жизнь".

Штатский человек может изменить профессию просто: был строителем стал колхозником, играл на сцене - перешел в канцелярию, надоело быть матросом - иди в рабочие. Офицеру сложнее: он выбирает специальность навсегда.

После стажировки Алексей не раз подумывал о том, что допустил ошибку, поступив в училище. Но предпринимать какие-либо меры было уже поздно - он перешел на выпускной курс. К тому же Алексей знал, что попытки нескольких курсантов уйти из училища ни к чему не привели, эти курсанты лишь потеряли уважение, их склоняли на каждом собрании. Так Шатров по течению, вместе со всеми дотянул до последнего курса, сдал экзамены и был выпущен лейтенантом.

В те радостные дни на Алексея нашло просветление. Вместе с офицерской формой лейтенанту Шатрову будто вложили в грудь батарейку, вроде той, какие вставляют в карманные фонари. Глаза у него бойко заблестели, лицо оживилось, движения и жесты стали уверенней. "Как хорошо, - думал он, - что я не наделал глупостей, не оставил училище". Он смотрел на себя в зеркало стройный, золотые погоны на плечах сияют, как кусочки солнца. Алексей небрежно вставил в рот папиросу, взглянул искоса, и сердце его застучало от удовольствия: в зеркале он был похож на офицеров, каких приходилось видеть в исторических фильмах.