Древний элемент - Антон Гурко

Антон Гурко

Древний элемент

© Антон Гурко, издание, 2016

Пролог

Кругом была сплошная тьма и ничего больше, словно все, что было в этом мире, прекратило свое существование, либо само это место не ведало, что такое существование. Он видел свои ноги, но не чувствовал под ними никакой опоры, и потому ему казалось, что он не идет, а без толку перебирает ногами одно и то же пустое место. Его плоть отозвалась неприятной судорогой на отсутствие всяких ощущений. Не было ни того могильного холода, ни жажды живой крови, к которым привык вампир, как живое создание привыкает к желаниям и чаяниям плоти. Он чувствовал себя, мягко говоря, неудобно. Но поделать с этим мертвец ничего не мог, ведь не побежит же он из этого проклятого даже для проклятых места лишь из-за страха, отсутствием коего бахвалятся все дакны, слуги темного бога, тем более что он самолично призвал сюда своего слугу.

Но вот впереди показались зловещие сполохи багрового пламени. По мере приближения к пожарищу в его пекле возникла черная фигура, восседающая на таком же троне. А когда лорд-вампир Кэнтон предстал пред троном всемогущего владыки и бога, он смог воочию убедиться в мощи и величии своего властелина, чьи извергские очи высились над его головой на добрые пять человеческих ростов. Несмотря на то, что пекло зла бушевало вокруг, поглощая и трон, и его хозяина, ни трон, ни сам Баал, темный бог, не отражали света огня, наоборот, они его поглощали, отчего пламя словно темнело, становилось грязным, мрачным, багровым огнем тьмы. Да, палаты склепа Кэнтона по сравнению с этим дворцом, вотчиной повелителя тьмы, казались милыми и жизнерадостными, как жилище любых светлых существ.

– Вы звали, владыка? – нерешительно спросил вампир своим шипящим голосом, потупив взор и сцепив руки за спиной.

– Твой час настал, мой верный слуга! – молвил Баал в ответ, извергая из пасти голос, преисполненный ненависти и презрения ко всему сущему, по сравнению с которым голос Кэнтона был младенческим писком. – Ты долго спал. С тех времен прошло много лет, и теперь я хочу вернуться в Гилион-Палантин, – на этих словах повелитель тьмы замолчал. Кэнтон на мгновение поднял взгляд, но, наткнувшись на пламенно-ядовитые очи Баала, кои, казалось, способны ослепить своей ненавистью и злобой, сразу же вновь потупил взор, прикусив для верности язык. Он понимал, насколько этот разговор судьбоносен.

Когда-то Баал явился в этот мир в обличье светлого бога Ваала. Это было давно, наверное, очень давно. Кэнтон не знал точно, ведь все это время он покоился в посмертном сне. Когда Ваал обзавелся достаточным количеством сподвижников, он сбросил светлую личину, явив миру свое истинное лицо. Темный бог объявил войну всем светлым богам и народам. Слуги и подданные Баала тогда обратились в вампиров, оборотней и прочих мерзких тварей. Кэнтон был одним из них, самых первых прислужников Баала.

Кэнтон получил из рук своего повелителя бессмертие – дар вечной жизни. Если иных вампиров можно уничтожить, то только не лорда Кэнтона. Он стал военачальником первого легиона тьмы на свете. Однако бессмертие не спасло его воинство от поражения. И тогда Баал повелел своему слуге упокоиться до поры до времени, а сам покинул священный регион Гилион-Палантин. Вампир вместе с остатками своей дружины замуровался в старом фамильном склепе и заснул до тех пор, пока не поступит команда свыше. И сейчас владыка зла и тьмы призвал его к себе. Час настал!

Когда Кэнтон последний раз беседовал с Баалом, владыка пообещал, что он вернется в Гилион-Палантин. Высший вампир понимал, что это вопрос первостепенной важности.

Природа всех богов такова, что их сила и бессмертие происходят от источника Живой Воды. Огромная территория действия силы этого источника зовется священным регионом Гилион-Палантин. И ежели какой-либо бог покидает святую землю, он теряет свою мощь и становится смертным. Это касается всех богов без исключения, всех, кроме одного – Баала.

После того, как Баал покинул Гилион-Палантин, он оказался вне досягаемости для других богов. У него было достаточно времени, чтобы собрать силы, обзавестись новыми союзниками – иными словами, подготовиться к войне за святую землю.

– Ты и твои подданные – единственные мои слуги в священном регионе… – менее громко продолжил речь бог зла, акцентируя теперь каждое слово. – Я не говорил тебе раньше, но у источника Живой Воды есть одна особенность… – Темный лорд опять замолчал. Вампир вновь поднял взор от еще большего удивления, но в этот раз в лицо владыке не посмотрел. Что же это за особенность священного источника, раз на ней Баал решил сакцентировать свое внимание? – Вокруг источника, над Гилион-Палантином, действует могучая аура. Она не дает силам тьмы проникнуть в священный регион. И даже я не могу преодолеть эту преграду. Но как я могу свергнуть других богов, если я не могу даже попасть в Гилион-Палантин?! – вдруг рявкнул, подобно извергающемуся вулкану, Баал, отчего мертвая плоть кровопийцы содрогнулась.

– Но, повелитель, вы уверены?.. – робко прошипел Кэнтон. Он о таком слышал впервые, и верилось в наличие этой ауры, откровенно говоря, с трудом. Но Баал был далеко не тем, кто любит шутить, значит, во всем этом есть нечто, что ускользает от понимания вампира.

По логике вещей, если аура не пускает силы тьмы, порожденные злой черной магией, в Гилион-Палантин, то она действует на всей территории региона. Тогда как Кэнтон и его дружина могли спокойно дремать в самом сердце этой ауры? Неувязочка выходит. Но говорить об этом повелителю явно не следовало, ибо он не любит, когда подданные сомневаются в его словах.

– Абсолютно уверен! – Ну вот, судя по сузившимся пылающим глазам Баала, даже этот вопрос пришелся ему не по нраву. – Как и многие ауры, эта подобна мыльному пузырю – непроницаема снаружи и полая внутри. Поэтому наше решение отправить тебя на покой оказалось очень удачным. Те из нас, кто уже внутри Гилион-Палантина могут не беспокоиться о магической защите. Ты и твои рыцари – последние, кто остался внутри.

– А лучший способ попасть в крепость – это открыть ее изнутри, повелитель? – подал голос Кэнтон. Он начинал понимать, что к чему и зачем его позвал Баал. Осталось узнать, где дверь у этой ауры и какой от нее ключ.

Теперь все выглядело предельно ясно. Первые баалисты, темные силы, как и сам Баал, появились в Гилион-Палантине. Потом войско Кэнтона потерпело поражение, Баал бежал из святой земли, а уцелевшие дакны в пределах действия ауры были перебиты. Все, кроме Кэнтона с остатками дружины. И теперь за пределами Гилион-Палантина расплодились толпы дакнов, которые только и ждут возможности хлынуть в священный регион. Вот только хлынуть как раз таки они не могут. Лишь благодаря тому, что владыка велел своим верноподданным спать могильным сном, их не постигла участь остальных баалистов, что было очень кстати.

– Да, вампир, именно это я от тебя и хочу! Но для этого нам понадобится завершить одно маленькое дело. – Баал вновь заговорил тихо, заговорщически растягивая каждое слово.

Кэнтон помнил всего две задачи, которые перед ним когда-то ставил Баал, но он не особо понимал, как это связано с действием ауры Живой Воды. В таких ситуациях конечно же лучше промолчать в надежде, что господин сам продолжит все объяснять.

– Ты должен принести мне «Подавитель».

Ну да, Кэнтон так и думал. Ведь другое поручение он добросовестно исполнил. Вот только при чем тут «Подавитель»? Непонятно.

– Но, владыка, как «Подавитель» связан с защитной аурой? – любопытство мертвеца все-таки взяло верх, и он робко подал голос, мысленно уже готовясь к гневу хозяина.

– Слушай внимательно, ибо я повторять не буду…

Его руки медленно, но уверенно приподняли громадную каменную крышку саркофага, а затем одним движением отбросили ее в сторону с такой силой, словно каменная плита была для мертвеца лишь пушинкой. А затем столь же медленно, как прежде, вампир встал на ноги. Они едва держали хозяина, подкашивались. Неудивительно – пролежи тысячелетия недвижимым и ходить разучишься! Ночное зрение дакна постепенно вылавливало из сплошного мрака серые очертания стен гробницы, другие гробы и стяги паутины.

Стоило Кэнтону выпрямиться, как наручни и наплечник упали на пол, расколотые на части неумолимым временем. Меч при первом же прикосновении рассыпался ржавой пылью, а одежды рваными клочками прикрывали не тронутую тлением белоснежную кожу вампира.

Все ослабло, все стало ничем – тело и дух забыли о былой силе и могуществе, а клинок, одежда и броня, забыв о своем назначении, превратились в останки некогда дорогих и изысканных вещей. Но черт с ними с бренными материями, ибо Кэнтон – бессмертный, и его истинная сила вот-вот вернется к нему. И ее постепенное пробуждение вампир уже чувствовал. Как давно он не источал чары, которые созидают мрак и разрушают свет. В жадном предвкушении попробовать это вновь, рука мертвеца потянулась вверх. Давно потухшие факелы один за другим начали загораться бледно-зелеными огнями, озаряя своим призрачным сиянием склеп.