Ягодка для миллиардера (СИ) - Полина Ривера

Полина Ривера

Ягодка для миллиардера

1

София.

«Милый, это не сон? Меня ждет море, солнце и лучшие магазины «г. Дубая», — всплывает пуш-уведомление на смартфоне мужа.

Что. Это. Такое? У меня даже поварешка из рук выпадает и тонет в тазу с вишневым вареньем.

Я, значит, варенье его маме варю, грядки пропалываю, а он.

Какой, нафиг, Дубай?

Максим не отличается изобретательностью. Творческие порывы ему чужды, поэтому.

«1.23,4,5.. Ура, пароль подошёл. Сколько его помню, у Макса везде такой стоит.

Выключаю конфорку и дрожащими пальцами касаюсь экрана… А там… До корней волос краснею, бегло читая их переписку.

Алина какая-то… Любимая, нежная, моя… Его, то есть… И билеты в Дубай, заботливо отправленные моим мужем.

АЯ, значит, не его уже? Или нас двое? Дамочек, подходящих под высокое звание «моя»?

«13 июля, 15.30».

Он улетает отдыхать с Алиной тринадцатого июля.

Все по-прежнему. Лучи закатного солнца путаются в ветвях абрикосового дерева. Ветер взвивает висящие на проволоке простыни, на заборе сидит соседский кот Сенька… Птицы поют, по небу плывут сиренево-серые облака.

Ничего на меня не рушится… Мир тот же. Что тогда со мной? Сейчас кажется, что меня и нет вовсе.

На частички рассыпалась. Подняться не могу, словно приросла к табуретке…

Что теперь делать?

Когда-то давно меня учили размеренно дышать. Усилием воли прогонять панику и страхи…

Сосредоточиваться на дыхании. Выживать. Давно это было, но навыки остались…

Заставляю себя встать и подхожу к плите. Поддеваю утонувшую поварешку и бросаю ее в раковину. Дышать, Соня… Пока тебе нужно лишь это, а потом.

Я наберусь сил и отвечу. Алину он любит? Я успела ее разглядеть — молоденькая дурочка с надутыми губами и приклеенными ресницами. Какая гадина внушает им, что это красиво? И что не так во мне?

Растолстела? Ну есть немного…

Внимания не уделяю мужу? И в этом грешна…

Но разве меня одаривают вниманием? Разве муж спрашивает, как прошел мой день?

Ела лия или крутилась весь день, как белка в колесе? Нужна ли мне помощь?

Наверное, и я виновата в его измене? Ну уж нет… Дудки. Посыпать пеплом голову я не стану. Для начала мне нужно больше узнать о сопернице, а потом…

Я устрою им отпуск.

Варенье ободряюще булькает. Воссоздаю в памяти данные из ее авиабилета.

Кем она может работать, эта Кочанова Алина Викторовна?

Максим возглавляет архитектурно-планировочное бюро. Неужели дамочка на фото с губами, напоминающими вареник, знакома с проектированием?

Или все банальнее, чем я думаю? Секретарша? Вполне возможно. За последний год Макс заключил крупные контракты на проектирование торговых центров и административных зданий.

А крутому боссу положена секретарша…

— Милая…

Вздрагиваю от его голоса и снова едва не роняю плошку. Испуганный, виноватый какой-то…

Глазки хлопают, а вид, как у побитого пса. Почему я раньше не замечала этого? Почему, спросите вы? Что мешает нормальной, вполне адекватной женщине не замечать измен мужа?

Доверие, вот что.

— Дда… Я тут. Всё, закипело уже. Сейчас с Настей банки помоем и… А ты чего такой взмыленный?

Что-то случилось?

— Телефон забыл. Никто не звонил?

Дёрганный, как уж на сковородке. Когда-то Макс был красавчиком. Широкоплечий, высокий блондин с открытой, искренней улыбкой. А теперь что? Он ложью пропитан. Она его травит, понимаете? Все соки из него пьет..

— А… А я его и не видела. Нет, никто.

Никто, кроме твоей девки… Алина Кочанова. Рейс тринадцатого, в пятнадцать тридцать. Надо бы записать себе, хотя вряд ли я это забуду.

— Нас тринадцатого июля пригласили на юбилей, вру я, энергично работая губкой для мытья посуды.

Хочется запустить стеклянной банкой любимому в лоб, но я держусь..

— Хм. Кто?

— Так Ксюша с Вадиком. У них ситцевая свадьба. Я сказала, что мы придем. Что дарить будем?

— Успеем еще, Сонь… Побегу я, ладно? Тринадцатое через две недели, зачем сейчас об этом думать?

Правильно, незачем… Я тоже на море хочу. Да и Настюша наша не отказалась бы от Дубая…

А, может, устроить дочке отпуск? Но как рассказать ей правду о папе? Она же… Она не простит, если узнает.

Настюха у меня умная и взрослая. Вполне рассудительная в свои двенадцать. И почему я молчать должна? Покрывать Макса? Все равно ведь все вскроется, когда я на развод подам? А я подам, терпеть его Алину не стану.

Откладываю банки и решаюсь позвонить Зое. Мы с ней работаем в одном отеле и дружим последние лет десять.

— Макс мне изменяет, — произношу в динамик без прелюдий.

— Старину Джека брать? Ну… Дэниэлса. Или можно.

— Не до этого… Торт можно, будет повод сорваться с пэпэ.

— Бляха-муха, Ягода! У тебя брак рушится, а ты о каком-то пэпо думаешь.

— Зой, просто приезжай.

2

Софья.

Мне тридцать два. Я не какая-то легкомысленная дурочка, из которой слова вылетают, как мухи…

Не могу с разбегу выпалить мужу:

«Я все знаю про Алину и Дубай».

И что он скажет? Вали из моего дома на все четыре стороны, если знаешь? Или куда хуже прощение начнет просить…

А чего бы хотелось мне? Только честно…

Как давно я не задавала себе этот вопрос. Всегда: Максим, Настя, Агния Андреевна — свекровь моя любимая, родители…

Насте сапоги нужны, а Максу новая рубашка… А свекровь — вообще. Варенье вишневое обожает.

А Софья что? Я — на каком месте в этом списке?

Правильно — на последнем… И у других я буду на последнем. Уже на последнем.

Зойка приходит, когда я закрываю крышку на двадцатой баночке..

— Вот поэтому браки и рушатся, — многозначительно произносит она, торжественно водружая на стол коробку с тирамису.

— Из-за варенья?

— Из-за распущенности.

Зоя — помощник управляющего в отеле. Описать ее можно одним словом — Деми Мур из

«Привидения». Именно так она и выглядит. Брюнетка с короткой стрижкой, слегка за тридцать.

Характер нордический, не замужем. Ну. Не совсем нордический. Иногда Зоя Павловна все же проявляет чрезмерную эмоциональность.

— Чьей распущенности? Его?

— Твоей. Распустила всех, на шею себе посадила, вот и… Садись, Ягодка. Чай есть? И не обижайся… — добавляет она, наблюдая, как предательски дрожит моя нижняя губа.

— Зой, я ведь…

Касаюсь груди, нащупываю ребра, понимая, что никакой дыры нет… Почему тогда так нестерпимо болит? Макс ведь проходу мне не давал… Караулил возле подъезда, провожал.

И предложение сделал, едва мне восемнадцать исполнилось. Через год я