Заклинатель книг. Роман для книгочеев - Александра Глазкина

Заклинатель книг

Роман для книгочеев

Александра Глазкина

© Александра Глазкина, 2017

ISBN 978-5-4485-3037-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Хватит прятаться, милая, – вкрадчиво произнес Саймон, не оборачиваясь, – я знаю, что ты здесь! Выходи!

Поколебавшись, я вышла к нему. Он обернулся и одарил меня улыбкой, от которой мне стало жутко. Всполохи огня за спиной создавали вокруг его силуэта ореол, на стены ложились неровные тени.

– Похоже, ты проникла в мою маленькую тайну, Уна? И что теперь прикажешь с тобой делать, а?

Вопрос, не предвещавший для меня ничего хорошего…

Глава 1

Я – вымышленный персонаж. Хотя бы потому, что все, рассказанное здесь, пропущено через фильтр. До сердцевины не доберешься. Мы раскрываем другим только то, что считаем нужным, суть же оставляем себе. Саймон учил, что повествование от первого лица ограничено, и не каждый сможет вытянуть его так, чтобы читателя захватило и не оставляло до последней строчки. Но разве нашу жизнь мы видим иначе? Только так, только своими глазами, и неважно какова она, объективная реальность. Что было на самом деле, а что – лишь игра моего воображения?

Никто не сможет достоверно рассказать о том, что с ним произошло. Под давлением времени восприятие меняется, мы не можем передать, что чувствовали, мы передаем то, что кажется нам реальным сейчас. Что-то стирается из памяти, что-то становится ярче, появляются новые смыслы и рождаются новые образы, не имеющие никакого отношения к нам в тот момент. Наступает момент, когда прошлое настойчиво требует, чтобы его облекли в слова и дали ему новое продолжение.

Только пройдя весь путь, мы можем сказать, что он принес – постижение или разочарование. А пока мы находимся внутри событий, то, словно во тьме, нащупываем то направление, в котором нужно двигаться, чтобы не сбиться, не увести свою душу в те лабиринты, из которых уже не найдется выхода.

Меня зовут Ульяна Совершенная. Наивные люди полагают, если у тебя незаурядное имя, то и жизнь должна быть необычной, увлекательной, полной приключений и тайн. Будь я, скажем, Машей Ивановой, никого бы не удивило, работай я официанткой в придорожной забегаловке или (как собственно и есть) библиотекарем. Но Ульяна Совершенная – о, девушка с таким именем обречена на то, чтобы доказывать всем свою исключительность. Я же, по иронии судьбы, росла тихим и домашним ребенком, никак не оправдывала звучное имя и ничем не выделялась среди сверстников.

Кстати, последние, как водится, немало поиздевались надо мной. Я была и Улиткой, и Яной-обезьяной, и Пчелой, потому что они в ульях живут. Самая изощренная насмешка, когда кто-нибудь из мальчишек тянул: «Ну, ты, Совершенная…» Дура, читалось за скобками. Не знаю, чем руководствуются родители, давая детям необычные имена, но всегда сочувствую жертвам подобных экспериментов.

Сама я долго не могла определиться, на каком производном имени остановиться и как называться в компании при знакомстве. Поэтому предоставляла собеседнику самостоятельно решать этот непростой вопрос. Чаще всего обращались – Уля. Уля, так Уля. Теоретически я могла бы сменить имя при получении паспорта, но не хватило решимости, к тому же я так и не придумала подходящего варианта.

Осознание собственной значимости пришло ко мне намного позже, в ходе событий, о которых я и собираюсь рассказать. Идея отправить Саймону Чармеру письмо была своеобразной попыткой совершить хоть что-то, выходящее за рамки моей бесцветной, с некоторых пор, жизни. Сама не знаю, что на меня нашло в тот вечер! Видимо, слишком велико оказалось влияние его последней книги, которую я дочитывала после окончания рабочего дня.

И вот, мечтая о прекрасном мире и завораживающих приключениях, я отложила книгу и подошла к окну. На землю спускались мягкие сумерки. Библиотека располагалась в старинном здании, построенном близко к реке. На пляже, который хорошо просматривался с высоты четвертого этажа, жгли костры. Молодежь отмечала праздник летнего солнцестояния. Теперь день пойдет на убыль. Впрочем, мои будни последние несколько лет слились в равномерную серую полосу. Что я делаю, на что трачу свое время? Меня выбросило из потока жизни, ориентиры сбились. А я жду, что все решится само собой.

Раньше, когда я читала о том, как у людей «в одночасье жизнь перевернулась», то никогда не верила в это. Не может человек кардинально измениться в короткие сроки, пересмотреть свои взгляды и уж, тем более, поведение. Теперь я поняла, что резким переменам предшествует длительный процесс, когда накапливаются впечатления, размышления, чувства. А потом достаточно толчка, незначительного события, невзначай брошенной фразы, чтобы все стало на свои места или, наоборот, с ног на голову. Чтобы сложилась цельная картинка происходящего – или реальности, которую никак не мог ухватить за хвост и получал в виде разрозненных образов и смутных ощущений, или реальности, которая нова, дика и неожиданна, но предельно необходима для нового тебя.

В книгах таким стимулом чаще всего служат полярные условия: или герой попадает в экстремальную ситуацию, оказывается на грани жизни и смерти, теряет кого-то близкого, работу, а то и все сразу. Так случилось и у меня, заставив опустить руки, затаиться и бездействовать на протяжении нескольких лет. Или, напротив, после бесконечной круговерти получает неожиданную передышку и вот, когда неспешно шествует по кромке прилива, на него снисходит озарение. Так происходит теперь, ведь только что мне явили пример, как славный герой побеждает само время, перекраивая реальность под собственные интересы. Это – лишь философская фантастика? Ну и что! Я давно уже доверяла книгам больше, чем жизни. О чем и написала Саймону.

И неделю спустя обнаружила в своем почтовом ящике ответ. Пришлось трижды перечитать письмо, чтобы его смысл, наконец, дошел до меня.

«Дорогая Ульяна, позвольте мне, прежде всего, поблагодарить Вас за письмо! Не скрою, я получаю много восторженных отзывов от поклонников моего таланта, но такой изящный слог, наблюдательность и острый ум – большая редкость. А уж отсутствие ошибок – и вовсе чудо из чудес! Далее осмелюсь предложить Вам расстаться с работой, о которой пишите с такой грустью, и принять мое предложение. Дело в том, что мне давно уже требуется личный помощник: в связи с переездом в моей личной библиотеке царит полный хаос. Вы же, насколько я могу судить, полностью соответствуете моим требованиям к данной должности: образованы, умны, разбираетесь в литературе и имеете опыт работы с каталогами! Что это, как не счастливое совпадение? Как не тот уникальный шанс, о котором Вы мечтали? Жду Вашего решения. Если Вы согласны, свяжитесь со мной по указанному ниже телефону, обсудим детали.

С искренним восхищением, Саймон Чармер!»

Если честно, сначала я была уверена, что меня разыгрывают. Я писала по-английски – мне ответили на русском. Я писала, что живу в провинциальном российском городке – меня приглашали в Америку. Что-то не так. Интересоваться биографиями любимых авторов я зареклась давно, после того, как узнала, что Ричард и Лесли, о любви которых сам Бах писал с такой убедительностью, развелись. Ну а Макс Фрай, в которого я заочно почти влюбилась по его текстам, и вовсе оказался женщиной! Это приучило меня разделять образы героев и их создателей.

Но сейчас, движимая любопытством, я зашла на официальный сайт автора и с удивлением обнаружила, что настоящее его имя – Семен Чернов. В начале девяностых он эмигрировал в Америку, где и вышел его первый бестселлер. С тех пор Саймон опубликовал два десятка книг, издающихся многотысячными тиражами по всему миру. Десять лет назад вернулся в Россию. Жил в Москве, а весной переехал в Привольск, городок, находящийся в двух часах езды от моего.

Саймон Чармер живет в соседнем городе? Немыслимо! Он приглашает меня на работу? Невероятно! Разве, как справедливо заметил Саймон, это не тот желанный поворот в судьбе, которого я ждала? После всего, что со мной случилось, я понимала – нужно что-то менять. Да, я притерпелась к любопытным и сочувствующим взглядам. Научилась пропускать мимо ушей намеки и колкости. Приспособилась к существованию бок о бок с мамой, заключенной в кокон своих переживаний. Но новизны я все же хотела, вот только мне не хватало решимости сделать первый шаг. Так и произошло то, что называют «жизнь переменилась». Для этого хватило впечатления от прочитанного романа и смелости, чтобы написать автору.

Когда я набрала телефонный номер, уверенная, что услышу лишь короткие гудки, мне ответили! Бархатистый, завораживающий голос. И что, вы думаете, я сделала? Конечно, бросила трубку! Теперь, когда мечта обрела вполне реальные очертания, ничего на свете я не хотела больше, чем вернуться в уютное прибежище библиотечных стен.