Выступление по французскому телевидению - Александр Солженицын

Солженицын Александр И

Выступление по французскому телевидению

Александр Солженицын

ВЫСТУПЛЕНИЕ ПО ФРАНЦУЗСКОМУ ТЕЛЕВИДЕНИЮ

Париж, 9 марта 1976

Ведущий. Во-первых, я хотел бы поблагодарить Александра Исаевича за то, что он любезно принял наше приглашение. Он посмотрел вместе с нами фильм "Один день Ивана Денисовича", сделал несколько замечаний по ходу. Знаю, что у телезрителей возникли вопросы как по фильму, так и по точности следования книге. Прошу начать задавать конкретные вопросы именно по этим пунктам. Мы получили огромное количество карточек с вопросами, и, для того чтобы ответить на все вопросы, потребовалось бы часов десять, а то и больше, настолько телезрителей увлекает ваше произведение, ваша судьба, ваша личность, сам факт вашего здесь появления. Мнения самые разноречивые: кто считает вас препятствием на пути к разрядке, человеком, прилагающим все усилия, чтобы ей помешать; кто - поборником антикоммунизма, героем, страдальцем, пророком; вас поздравляют, вас благодарят, и действительно говорят о вас во всём мире... Итак, первый вопрос: как вы сами, Александр Исаевич, оцениваете экранизацию вашего произведения?

Я должен сказать, что режиссёры и актёры этого фильма подошли очень честно к задаче, и с большим проникновением, они ведь сами не испытывали этого, не пережили, но смогли угадать это щемящее настроение и смогли передать этот замедленный темп, который наполняет жизнь такого заключённого 10 лет, иногда 25, если, как часто бывает, он не умрёт раньше. Ну, совсем небольшие упрёки можно сделать оформлению, это большей частью там, где западное воображение просто уже не может представить деталей такой жизни. Например, для нашего глаза, для моего или если бы мои друзья могли это видеть, бывшие зэки (увидят ли они когда-нибудь этот фильм?), - для нашего глаза телогрейки слишком чистые, не рваные; потом, почти все актёры, в общем, плотные мужчины, а ведь там в лагере люди на самой грани смерти, у них вваленные щёки, сил уже нет. По фильму, в бараке так тепло, что вот сидит там латыш с голыми ногами, руками, - это невозможно, замёрзнешь. Ну, это мелкие замечания, а в общем я, надо сказать, удивляюсь, как авторы фильма могли так понять и искренней душой попробовали передать западному зрителю наши страдания.

Сколько времени вы провели в таком лагере?

Вот именно в таком особом лагере каторжного типа я провёл около трёх лет.

Существуют ли до сих пор, в 1976, такие концлагеря?

Я как раз пишу в только что вышедшем третьем томе "Архипелага", в Части 7-й "Сталина нет", об этой поразительной истории. Настолько наша система сама от себя закрыта, что Хрущёв искренне плакал над "Иваном Денисовичем" - и в этот самый год подписал четыре существующих лагерных режима, сегодня существующих, из которых самые два строгих даже в чём-то превосходят этот вот режим. То есть, иными словами, этот фильм, к сожалению, не только о прошлом, этот фильм и о настоящем. И ещё здесь надо сделать такое замечание, что времена меняются и сейчас всяких протестантов, тех, кто мешает начальству в провинции, в глуши, - удобнее сажать не по политической статье, а по уголовной. И существуют лагеря - в оценке Андрея Дмитриевича Сахарова - полтора миллиона человек, я не оспариваю этой оценки, у нас вся статистика засекречена. Существуют лагеря огромные, и вот с такими режимами.

Нам было задано очень много вопросов о том, почему мы этот вечер устроили сегодня, перед муниципальными и провинциальными выборами. Но мы этот день не выбирали, мы пригласили Александра Исаевича выступить в нашей программе, переговоры начались давно, и Александр Исаевич сам выбрал эту дату, 9-е марта. Кроме того, я не понимаю, какое отношение положение во Франции имеет к положению в Советском Союзе...

Я могу чуть добавить к вашим словам, если позволите. Да, эти переговоры начаты были три месяца назад, и о том, что у вас муниципальные выборы, я вообще узнал только сегодня. Есть соотношение масштабов вещей, и меня удивляет этот вопрос. Неужели, посмотрев вот этот фильм, можно задать такой вопрос?

Множество телезрителей спрашивают - почему Александр Солженицын оказался в лагерях, выступал ли он перед судом и защищал ли его адвокат?

Должен сказать, что как раз среди многомиллионного потока тех лет я не считаю себя невинной жертвой, по тем меркам. Я действительно к моменту ареста пришёл к весьма уничтожающему мнению о Сталине, и даже с моим другом, однодельцем, мы составили такой письменный документ о необходимости смены государственного строя в Советском Союзе. Так что по сравнению с другими я никогда не чувствовал себя невинно захваченным, но, когда я попал в этот поток, я поражён был тем, что поток-то состоял из невинных, что люди-то попадали совсем ни за что, совсем на голом месте. Вот как Иван Денисович Шухов, герой этого фильма.

Предстали ли вы перед нормальным судом? Был ли у вас свой адвокат?

Суда никакого не было надо мной, было так называемое Особое Совещание. Это закрытая "тройка", которая судит заочно, и суда вообще никакого нет, не то что защитника. А просто дают бумажку, "распишитесь", получил 8 лет.

Вопрос, который неоднократно задают сегодня вечером: проводилась ли в лагерях политобработка?

Вот ещё одно преимущество сталинских лагерей перед сегодняшними. Нет, никакой политической обработки в этих лагерях, именно в этих - особых лагерях, которые показаны в этом фильме, - не было. Никакого радио, долбящего в мозги, не было. Это было счастье наше. В некоторых лагерях такого типа были цепи на руках, наручники. Но политобработки не было. А тяжесть сегодняшних лагерей в том, что человека заставляют ещё слушать невыносимую пропаганду и поддакивать, а иначе посылают в карцер, наказывают.

Почему вас освободили?

Освободили, когда кончился срок, и то через некоторое время. Мне ещё без всякого суда, без всякого приговора, тоже распиской, дали вечную ссылку. Просто вечную, навсегда. То есть, если бы не смерть Сталина, я ещё много мог бы просидеть. А так я просидел в ссылке три года, сверх 8 лет в лагере.

Многие телезрители спрашивают: почему, по каким причинам люди, подобные вам, оказались в лагере?

Надо бы разделять то время, когда я сидел, и сегодняшнее. В моё время, в 1945-46, нас, таких, кто сел за образ мыслей, было сравнительно мало. Лился огромный поток людей, побывавших в Европе. По признанию советской репатриационной комиссии генерала Голикова, сразу после войны советским властям удалось получить из Европы более 5 миллионов человек. Как мы теперь узнаём из документов английских и американских, свыше полутора миллионов было выдано насильно, остальные обманом. Они верили - была разлита пропаганда по всей Европе о том, что в СССР изменился строй, что больше не сажают, что колхозы отменены, что церковь совершенно свободна, что восстановлена Россия, а не СССР, по духу. И несколько миллионов поверили, как бабочки на огонь летят, полетели. И в моё время в основном шли потоки этих репатриированных. Во всякое время были свои потоки, они менялись, от 17-го года и посегодня. Сегодня - вот я хочу, чтоб это стало понятно, сегодня формально политических в СССР как будто не так много, ещё некоторых прячут в психдома. A вот очень часто неудобных людей, которые протестуют против начальства, разоблачают его, на местах, им устраивают какую-нибудь уголовную статью, бытовую. И сажают таким образом не как политических, а на самом деле сламливают сопротивление.

Знает ли средний русский человек о существовании таких лагерей?

О существовании Архипелага всегда знают потому, что из каждого маленького посёлка кто-то сидит. Но, конечно, в глухой провинции и в Москве представления об этом разные. Москва во многом вообще отлична от остального Советского Союза, она находится в лучших условиях информации и материального существования. Там наиболее развито инакомыслие, хотя оно и всюду есть по стране. Итак, Москве Архипелаг представляется в более общих чертах, известны многие имена, можно провести какие-то обобщения. В провинции знают всегда единичные случаи, получают письма из лагеря, знают своих посаженных, всё обобщение провести им трудно. Но о существующих лагерных режимах, конечно, знают, потому что ограничения разные: кто ездит на свидания, кто не имеет свиданий, посылают посылки, а кто не имеет и такого права, хотя лагерники во всём нуждаются.

Ну, а когда люди выходят из лагеря, после конца срока, не может ведь быть, чтобы они ничего не рассказывали...

Да, теперь - и рассказывают.

Вопросов такое множество, что дирекция умоляет зрителей больше не звонить с вопросами. Многие телезрители не могут понять - как вообще зэки выживают? и как это возможно, что никто из выживших, кроме Александра Исаевича, не рассказал о ГУЛАГе? И ещё: существуют ли, например, детские колонии, женские лагеря, насколько они отличаются от других?

О том, что Архипелаг существует, - прорывались сведения на Запад не раз. Приехав сюда, я смог установить, что по крайней мере 30 книг было напечатано о нашем Архипелаге, с конца 20-х годов. Но удивительное дело, Запад не хотел слышать этих свидетелей и не хотел верить им. Мой "Архипелаг" был уже в четвёртом десятке книг. Надо было пройти многим десятилетиям, чтоб этот голос наконец здесь был услышан. На Западе выступали "свидетели", которые уверяли, что о лагерях - всё ложь. Крупные западные писатели уверяли, что в России нет голода (Бернард Шоу), когда у нас умирало 6 миллионов крестьян на Украине и на Кубани. На Западе происходили судебные процессы, где присягали западные деятели, партийные деятели, что никаких лагерей в Советском Союзе нет, что это всё клевета. Голоса из лагерей всегда были, но - в благополучии не хочется знать правды, потому что, если узнать всю эту ужасную правду, так ведь надо что-то делать, надо протягивать руку помощи. Я думаю, это психологическое объяснение - главное.