Кобылицы Диомеда - Агата Кристи

Агата Кристи

Кобылицы Диомеда[1]

В час ночи в квартире Эркюля Пуаро зазвонил телефон.

— Алло, мосье Пуаро, это вы?

Пуаро узнал голос доктора Стоддарда. Ему нравился этот несколько застенчивый молодой человек с открытой дружелюбной улыбкой, забавлял его очень наивный интерес к преступлениям. В то же время Пуаро очень ценил его трудолюбие и талант, тот был врачом, что называется, от Бога.

— Мне бы не хотелось вас беспокоить…

— Но что-то беспокоит вас? — предположил Пуаро.

— Вот именно. — Стоддард с облегчением вздохнул. — Вас не проведешь!

— Eh bien[2], так чем же я могу быть вам полезен, друг мой?

Стоддарду трудно было решиться изложить свою просьбу. Наконец он, запинаясь, выдавил:

— Наверное, это будет б-большой смелостью с моей стороны… п-п-просить вас приехать сейчас… Но я влип в д-д-дурацкую историю…

— Разумеется, я приеду. К вам домой?

— Нет, я сейчас нахожусь в проулке за нашей улицей. Конингбай Мьюз, дом семнадцать. Вы правда смогли бы приехать? Я был бы вам бесконечно признателен.

— Выезжаю немедленно, — отозвался Пуаро.

Пуаро шел по темному проулку, вглядываясь в номера домов. Был второй час ночи, и почти все окна были уже темными.

Когда он добрался до дома 17, дверь сразу открылась — на пороге стоял доктор Стоддард.

— Вот что значит настоящий друг! — сказал он. — Проходите, пожалуйста.

Узенькая лестница, похожая на приставную, вела на второй этаж. Там, справа от нее, располагалась довольно просторная комната, обставленная диванами, устланная коврами и вышитыми серебром треугольными подушками. В самых неожиданных местах стояли бутылки и бокалы.

В комнате царил страшный беспорядок, повсюду валялись окурки и битое стекло.

— Ага! — констатировал Пуаро. — Mon cher Watson[3], чутье мне подсказывает, что здесь была вечеринка.

— Да, была, — мрачно подтвердил Стоддард. — И еще какая!

— Так вы в ней не участвовали?

— Нет. Я здесь исключительно в профессиональном качестве.

— И что же случилось?

— Этот дом принадлежит некой Пейшенс Грейс, миссис Пейшенс Грейс, — пояснил Стоддард.

— Что ж, — сказал Пуаро, — очаровательное имя, хотя и немного старомодное.

— Ни то, ни другое определение миссис Грейс не подходит. Она недурна собой, но без сантиментов. Дважды была замужем, а сейчас у нее есть любовник, малоприятный тип по фамилии Хокер, которого она подозревает в том, что он хочет ее бросить. Так вот, сегодня они решили провести вечеринку. Начали с выпивки, а закончили наркотиками, точнее, кокаином. Кокаин — такая штука, от которой поначалу у человека появляются за спиной крылья и все вокруг кажется просто восхитительным. Ощущение такое, что можешь горы свернуть. Но если немного перебрать, возникает нервное перевозбуждение, галлюцинации и состояние невменяемости. У них возникла отчаянная перебранка. В результате он улизнул, хлопнув дверью, а она начала палить по нему из окна, из новенького револьвера, который ей кто-то — от большого ума — подарил.

— И что же, попала она в него? — поднял брови Пуаро.

— В Хокера? Нет, зато зацепила несчастного бродягу, рывшегося в мусорных ящиках. Попала ему в руку. Он, конечно, поднял дикий крик, и гости тут же приволокли его сюда, но перепугались при виде хлещущей из раны крови и кинулись за мной.

— И что же?

— Ну, я его заштопал. Ничего серьезного. Потом его стали всячески обрабатывать, и в конце концов за пару пятифунтовых бумажек он согласился забыть об этом происшествии. Бедняга явно считал, что ему здорово повезло.

— А что было дальше?

— Для меня работы хватало. Миссис Грейс впала в истерику. Я сделал ей укол и отправил спать. Еще одна молоденькая девчушка была на грани обморока, так что пришлось заняться и ею. К этому моменту остальные постарались смыться.

Доктор замолчал.

— И тогда, — продолжил за него Пуаро, — у вас появилось время оценить ситуацию.

— Именно так, — подтвердил Стоддард. — Будь это обычная попойка, тут можно было бы поставить точку. Но наркотики — дело другое.

— Вы уверены, что не ошиблись?

— Уверен. Я даже нашел немного кокаина в лакированной шкатулке — его, как вы знаете, нюхают. Вопрос в том, откуда они его берут. Помню, вы как-то говорили о надвигающейся волне наркомании.

Пуаро кивнул.

— Полицию заинтересует эта вечеринка, — заметил он.

— Вот именно… — уныло протянул Майкл Стоддард.

Пуаро пытливо на него посмотрел.

— А вы бы хотели, чтобы все обошлось без полиции?

— Когда хорошие люди попадают в такие ситуации, — промямлил Стоддард, — это на них плохо сказывается…

— Это вы о миссис Грейс так заботитесь?

— Да нет. Ее голыми руками не возьмешь!

— Так, значит, о той, другой девушке? — ласково спросил Пуаро.

— Ее, конечно, тоже так просто не возьмешь, — кивнул Стоддард. — По крайней мере, такой она старается выглядеть, храбрится… На самом же деле она просто еще очень глупенькая… Ну, в какой-то степени девица она бесшабашная, что и говорить, и все же это просто детские шалости. Она попала в эту историю, потому что… Ну, это вроде бы модно, или шикарно, или… что-то в этом роде.

На губах Пуаро появилась легкая улыбка.

— Вы встречались с ней прежде? — поинтересовался он.

Майкл Стоддард еще более смущенно, чем всегда, кивнул головой.

— Мы познакомились в Мертоншире, на балу. Она дочь отставного генерала — гром и молния, или, пакка сахиб[4], и прочее в том же духе. У него четверо дочерей, и все далеко не паиньки — что неудивительно при таком-то папаше… Да и место, где они живут, прямо скажем, не для девичьих добродетелей. Там сплошные оружейные заводы, никаких патриархальных провинциальных нравов — в основном, испорченные легкими деньгами богачи. Ну, девчонки и затесались в дурную компанию.

Пуаро внимательно посмотрел на Стоддарда.

— Теперь понятно, зачем я вам понадобился. Хотите, чтобы я взял это дело в свои руки?

— А вы возьмете? Я понимаю, что так это оставлять нельзя, но… но мне бы хотелось уберечь Шилу Грант от излишнего внимания прессы и полиции.

— Думаю, это возможно. Я хотел бы взглянуть на эту юную леди.

— Пойдемте.

Стоддард двинулся к выходу. Из комнаты напротив раздался капризный голос:

— Доктор, ради Бога, доктор, я с ума схожу.

Стоддард и Пуаро направились в эту комнату, как оказалось, в спальню, где творилось нечто невообразимое: рассыпанная по полу пудра, разбросанная одежда вперемежку с какими-то горшками и кувшинами. На кровати лежала женщина с неестественно белыми волосами и отрешенным порочным лицом.

— По мне ползают какие-то букашки, — пожаловалась она… — Клянусь, в самом деле ползают. Я сойду с ума… Бога ради, сделайте мне хоть какой-нибудь укол.

Доктор Стоддард склонился над кроватью и принялся ей что-то говорить профессионально-умиротворяющим голосом.

Пуаро тихонько вышел из комнаты. Напротив была еще одна дверь. Он открыл ее и увидел скромно обставленную крошечную комнатку, больше похожую на конуру. На кровати недвижно лежала стройная, миниатюрная девушка.

Пуаро на цыпочках подошел к кровати и принялся ее рассматривать.

Темные волосы, продолговатое бледное лицо — совсем юная, почти подросток…

Веки ее дрогнули. Открылись удивленные, испуганные глаза, девушка осторожно приподнялась на кровати и, резко дернув головой, попыталась откинуть со лба густую прядь иссиня-черных волос. Она напоминала испуганную кобылку — даже назад подалась пугливо, словно дикое животное, отпрянувшее от предложенного незнакомцем угощения.

По-детски тоненьким срывающимся голосом она спросила:

— Кто вы, черт возьми, такой?

— Не пугайтесь, мадемуазель.

— Где доктор Стоддард?

В тот самый миг доктор вошел в комнату.

— А, вот вы где! — вздохнула с облегчением девушка. — Кто это такой?

— Это мой друг. Как вы себя чувствуете, Шила?

— Ужасно. Паршиво… И зачем я попробовала эту гадость?

— На вашем месте я бы этого больше никогда не делал, — сухо сказал Стоддард.

— Я… я и не собираюсь…

— Кто вам дал кокаин? — спросил Пуаро.

Глаза ее расширились, верхняя губа дернулась.

— Его здесь было сколько угодно. Мы все попробовали. Сначала все было просто замечательно.

— Да, но кто его сюда принес? — допытывался Пуаро.

— Не знаю… — покачала головой девушка. — Может быть, Тони — Тони Хокер. Но в точности я ничего не могу сказать.

— Вы в первый раз попробовали кокаин, мадемуазель? — ласково спросил Пуаро.

Девушка кивнула.

— Было бы очень неплохо, чтобы он оказался и последним, — без церемоний вставил Стоддард.