Планета Сирена - Владимир Третьяков

Владимир Третьяков

Планета Сирена

Глава первая

Выход из подпространственного коридора в этот раз Антон перенес не как обычно. Все тело отчаянно зудело, словно бы его не мыли, по крайней мере, несколько месяцев. К тому же, во рту скопилась загустевшая и предельно горькая слюна. Данное обстоятельство одновременно удивило и озадачило, ведь обычно процедура перехода проходила для него легко, так что оставалось грешить на две причины – какие-то неполадки в механизме перехода или что-то другое, например, приближающуюся старость. Смешно даже думать о таком в его девятнадцать, но другого объяснения не находилось.

Антон немного полежал в камере, как того требовала инструкция, и лишь затем потянулся до хруста в суставах, восстанавливая нормальные ощущения. Конечно, можно было бы, наплевав на инструкции, обойтись и без процедуры «залегания в берлогу», остаться у пульта, и это никоим образом не повлияло бы на его состояние во время нуль – перехода. Просто, нахождение в камере – это дополнительная, хотя и не подтвержденная еще практикой, гарантия сохранения жизни пилота на случай возможной аварии. В случае ЧП, камера, имеющая повышенную прочность и приличный жизненный ресурс, должна отстреливаться в открытый космос, включить тревожную сигнализацию, после чего дрейфовать вместе со своим хозяином до тех пор, пока их не найдет патрульный катер. А, кроме того, Антону в камере всегда было комфортно спать или просто валяться от нечего делать. Вот и сейчас, он бы с удовольствием поваляться еще часок, но необходимо было срочно сориентироваться в новом для его «Ласточки» пространстве. Автоматика, конечно, должна предотвратить возможное столкновение с чем-то, пусть даже не очень массивным, но все же нежелательным, но надеяться только на бездушную электронику, может стать себе дороже. Были, были случаи, и не один – два, и даже не сотни, когда из-за человеческой беспечности происходили не только всякие малые, но и даже трагические неприятности. Так что, лучше уж самому, своими, так сказать, ручками…

Антон откинул прозрачный колпак камеры, кряхтя выбрался наружу, еще раз потянулся, несколько раз со вкусом присел, и как был, нагишом, в одних шлепанцах, двинулся в рубку.

– Капитан на палубе! – гаркнул он в темноту, и тут же, словно по мановению волшебной палочки, в рубке загорелся свет, а над пультом появилось объемное изображение белокурой девушки. Антон, чтобы нормально общаться с главным компьютером не как с машиной, а как с приятным для глаз человеком, специально смоделировал собирательный образ, соответствующий его понятию об идеальной женской красоте, а особое внимание уделил тембру голоса.

– Привет, Маруся! – поприветствовал он красотку. – Как спалось? Как там у нас – вообще?

– Привет, Антон! – проворковала блондинка и поморгала своими зелеными, чем-то похожими на кошачьи, глазами. – Спасибо, но я не спала, а охраняла ваш мирный сон. А что касается обстановки, то все нормально. Крупных тел рядом с нами нет, да и мелкие – не просматриваются. Кстати, вы бы накинули что-нибудь на себя, а то я смущаюсь.

– Ничего, потерпишь, – отрезал Антон. – Похожу пока так, а то вся кожа саднит, словно я год не мылся. Где мы сейчас находимся?

– Все в соответствии с заложенной программой. Мы сейчас в квадрате пятьдесят дробь шестнадцать. Я уже выяснила, что сейчас это зона патрулирования «Вайлд кэт» с капитаном Полом Роджерсом на борту.

– Хорошо, постарайся с ним соединиться, дай мне на большой экран карту неба с нашим положением, и согрей водички. Для помыться, и для попить кофейка.

Блондинка недовольно надула губы, показала Антону свой розовый язычок, но спустя мгновение над пультом развернулась карта, где красной точкой была отмечены положения «Вайлд кэт» и «Ласточки», а из динамика раздался чуть хрипловатый, словно бы со сна, голос:

– Аллё, капитан Пол Роджерс, собственной персоной. С кем имею честь, и нужна ли вам моя помощь?

– Привет, Пол, извините, если разбудил. Антон Круглов и его «Ласточка» рады приветствовать вас.

– «Ласточка»? – задумчиво произнес Пол. – Турист, что ли?

– Никак нет! – браво ответил Антон. – Группа свободного поиска. Попал в вашу зону ответственности, и ставлю об этом в известность. Как у вас дела?

– Как дела? – переспросил капитан Роджерс и, не скрывая, зевнул. – Да какие тут могут быть дела? Скукотища! Болтаюсь тут, как… бараний горох в луже. За все время патрулирования, ты первый, кто рискнул меня потревожить.

– А когда сдаете дежурство?

– Аж через неделю. Дернул же меня чёрт однажды подписаться под эту работу! Скорей бы уже пролетела эта неделя, а потом можно и в отпуск, на любимую ферму.

– Могу вас успокоить, Пол: однажды все заканчивается. И неделя закончится, а потом и ваш отпуск.

– Согласен, Антон. Только есть парадоксальная разница. Неделя будет тянуться бесконечно, а двухмесячный отпуск пролетит, как одно прекрасное мгновение.

– Это точно, – согласился Антон. – Я тоже обратил внимания на подобный, и не совсем приятный, феномен. Но, ближе к делу.

– Да – да, я слушаю тебя, Антон!

– Я еще на Земле наметил этот квадрат. Что тут у вас есть интересного?

– Да, практически, ничего, – Пол сделал паузу, а потом продолжил. – А с какой стати ты выбрал именно этот квадрат? Здесь все, что было интересного, уже копано – перекопано на три метра в глубину и позабыто. Правда, в четырех системах еще ведутся какие-то работы, а все остальное – не представляет какого-то научно-практического интереса. Здесь, ведь, куда не шагни, повсюду газовые гиганты, а на них садиться твоей «Сойке», не очень рекомендуется. Я бы даже сказал, запрещается на них высаживаться.

– «Ласточка», – поправил Пола Антон.

– Что? – переспросил капитан.

– Я говорю, что мой корабль называется «Ласточка».

– А-а-а… – протянул Роджерс. – Ну, это для меня без разницы, как называть – «Ласточка» или «Сойка». Садиться лоханкам этого типа, все одно – нельзя. Я ж говорю, скукотища тут у нас.

– А может, мне вперед рвануть? – задумчиво произнес Антон. – Парсеков, так, на сто…

– О, парень, да ты, я смотрю, рисковый. Тогда, специально для таких, как ты, рисковых, поясняю: я уважаю твое стремление к разного рода поискам и открытиям, но официально, все ж таки обязан предупредить, что для твоей «Сойки – Ласточки» теперешние четыреста парсеков от Земли – это, можно сказать, предел. Дальше начинается то, что именуется неизвестностью. Дальше нет нуль – синхронизаторов, а без них в пространственном тоннеле иногда могут происходить различные непонятности, не всегда приятного свойства. Там крейсера со встроенными в них синхронизаторами, каждый из которых поболе твоей скорлупки раза в два, и то, порой, пропадают. А оно тебе надо, сгинуть со всеми твоими потрохами, да «Ласточкой – Сойкой» в придачу? Мой совет: дуй-ка ты в другой квадрат, может быть, там найдешь что-то интересное.

– Все, так, Пол, и я вас понимаю. Другой квадрат, другая ответственность… Но, в другом квадрате, ведь, все то же самое, уже до боли знакомое и мне, и вам, и всем вокруг. И там меня также будет отговаривать от рывка ваш коллега, и уговаривать перейти еще в какой-нибудь квадрат. Нет, я, пожалуй, рвану все же вперед именно отсюда. Терять мне, в принципе, нечего, так что…

– Тебе сколько лет, сынок? – прервал Антона Роджерс.

– Через три месяца двадцать стукнет.

– Ясно, – как-то неопределенно сказал капитан, и добавил. – Почти, как моему сыну… Что там у тебя стряслось, Антон, какая жизненная драма? Девушка, или еще чего?

– Да, как вам сказать… – замялся Антон. – В общем, и девушка и еще кое-чего.

– Понял, – незримо кивнул головой Роджерс. – Дело, конечно, твое, ты личность свободная, так что, поступай, как знаешь. Но только послушай меня, старого, дикого и облезлого кота, у которого в жизни было всякое. Не стоит они того, что бы так рисковать собой. Да и все остальное – не стоит того.

– Спасибо вам за совет, Пол, но я останусь при своем мнении и все же рискну. Что-то мне подсказывает, что я обязательно найду для себя нечто интересное.

– Ну, тогда, удачи тебе, сынок! – вздохнул Роджерс. – Видит Бог, но я сделал все, что мог, а потому – умываю руки.

– Пока, Пол, надеюсь, что мы с вами еще не только поговорим, но и когда-нибудь увидимся.

Антон выключил приемник, и обратил внимание на Марусю, которая все это время стояла, не пытаясь вклиниться в разговор.

– Ну, как там дела с горячей водой?

– Все готово, – ответила девушка. – Можете идти мыться.

– Ты со мной, или как всегда?

– Я бы рада пойти с вами, но, сами понимаете, мера ответственности по охране корабля, да и такого непревзойденного капитана, как вы, всецело лежит на моих хрупких девичьих плечах.

– Ладно, тогда я пошел, а потом мы с тобой попьем кофейку, и обсудим, как нам быть дальше.

Антон вошел в душевую, включил почти горячую воду, пару минут подставлял бока под упругие струи, потом поменял температуру до возможного минимума, и заорал от нестерпимого удовольствия. Неприятные ощущения из тела постепенно уходили, оставляя в нем лишь чувство легкой натруженности. Антон еще раз поменял температуру воды до теплой, начал не спеша мыться, растирая мочалкой кожу до красноты. Да, спешить ему, в принципе, было некуда. Можно, вообще, повиснуть здесь в пространстве и маяться бездельем, как капитан Пол Роджерс. А чего, его «Ласточка», как биомеханическая конструкция последнего поколения, способна брать энергию из пустоты, за счет этого может питать не только себя, но, при помощи синтезатора, также кормить своего хозяина хоть тыщу лет, ежедневно поставляя к его столу самые изысканные напитки и блюда. А если же в ней где-то однажды и коротнет, замкнет или глюкнет, то на этот случай есть добрый Пол Роджерс, или кто-то другой, кто скоро сменит его на боевом посту. Они и спасут, еще до того момента, пока он успеет хоть даже немножко испугаться за свою бесценную жизнь. А если роль добровольного изгнанника ему однажды не понравится, то на этот случай в ближайшей системе можно все же выбрать какую-то планетку, более – менее подходящую для жизни, обосноваться там, построив хижину, развести огород, а если получится, постараться найти себе для компании что-то вроде местной Пятницы. Если и такой вариант однажды надоест, так можно вернуться на Землю, забраться на какой-нибудь необитаемый остров, или на обитаемый, что-то вроде Кипра, и жить там в праздном безделии до конца жизни. То, есть, выбор, какой – никакой, у него все же есть.