Далеко ли поплыли каравеллы - Владимир Орлов

Орлов Владимир

Далеко ли поплыли каравеллы

Владимир Викторович Орлов

Далеко ли поплыли каравеллы

Эссе

Слова в паузах

Мне нравится писать протяженные сочинения. Начинаешь роман, не зная, какие события в нем произойдут и куда поведут тебя твои же герои. Пишу я медленно, и пребывание мое внутри романа, собственная моя жизнь в нем происходит годы. Естественными и объяснимыми оказываются паузы между романами. Необходимы восстановление и накопление жизненной энергии для новой большой работы. Художнику тоже выказывать свою суть и свое понимание жизни не формулировками, а образами и картинами историй персонажей. А вот в паузах между романами формулировки или оценочные слововыражения являются. Возникает потребность именно оценить все, что происходит вокруг тебя, и себя самого, и свои работы, и те или иные явления истории и культуры. Поэтому я порой принимал предложения литературных или культурологических журналов написать для них эссе либо же выступить в каких-либо дискуссиях. Так в частности, возникло эссе "Романтика латиноамериканской прозы", я переписал для публикации в журнале "Латинская Америка" свое устное дискуссионное выступление. Соображения мои расходились с мнением латиноведов, но показались им занятными. И они уговорили меня, снабдив интереснейшими книгами, написать о феномене открытия Америки. О чем я совершенно не жалею.

Владимир Орлов

Под каравеллами Колумба я вырос. Есть такой город Яхрома. Матушка моя родом из Яхромы, и в детстве я каждое лето проводил в яхромском Красном поселке у тетки. Степенное Подмосковье, рядом княжеский когда-то Дмитров, березы, ели, орешник, бузина на склонах высот Клино-Дмитровской гряды, хлопчатобумажная мануфактура. И вот посредине текстильного городка вознеслись две бронзовые каравеллы. (Теперь-то выяснилось, что не бронзовые. Сталь, дерево, но крашены под бронзу.) В тридцатые годы здесь рыли канал. От Москвы и до Волги. Кто рыл и как рыли, сейчас хорошо известно. Надсматривал над рытьем недальновидный нарком Ягода. Открывали канал уже без него, в 1937-м году. При открытии канала белым теплоходом проплывал по каналу Сталин. По здешней легенде, он останавливался в яхромском шлюзе (№ 3), согласился посетить насосную станцию и произнес там краткие, но неизбежно мудрые слова. Якобы и про каравеллы. А каравеллы эти, размером, говорили, с настоящие, а то и поболее их, и 37-м году были поставлены на башнях шлюза № 3. Всюду вдоль канала возникали украшения, достойные декора эпохи - где монумент отцу народов, где девушка-небоскреб с чайкой в руках. А Яхрому на зависть соседей одарили каравеллами Колумба. Все сухопутные прежде места от Москвы и до Волги, получившие на канале хотя бы пристани, были объявлены отныне портами пяти морей, а моря, как известно, - племянники океанов. Во всей России лишь в Яхроме океанические ветры дули в паруса каравелл.

Каково было яхромским мальчишкам! К тому же самым лучшим в мире в ту пору считался фильм "Волга-Волга". А там теплоход "Иосиф Сталин", доставлявший в столицу письмоносицу Стрелку - Любовь Орлову - трижды выходил именно из нашего шлюза, а не из какого-нибудь икшинского или деденевского (правда, по географии получалось, что он плыл не в столицу, а из столицы, но имело ли это значение, главное - народу были показаны яхромские каравеллы!). На вопросы наши: отчего именно в Яхроме каравеллы Колумба, взрослые, кто деликатно, а кто с пафосом, разъясняли, что дело не в Яхроме и не в Колумбе, тут символика, в семнадцатом году страна наша отправилась в куда более отважное путешествие, нежели Колумб, человечество ждет от нас окончательных решений, и что там какая-то Америка! Приятно было слышать от взрослых это.

Между прочим, примечательным кажется мне теперь и такое обстоятельсто. Осенью сорок первого года к Москве подошла рать Гитлера, положение было трагедийное. Яхрома оказалась в Подмосковье самым восточным местом немецкого продвижения. Из Яхромы лесами немцы были намерены напрямую выйти к Троице-Сергиевой Лавре и пересечь дорогу из Москвы в Сибирь. Бои шли здесь погибельные. Нынче в Яхроме на Перемиловской высоте поднялся притягивающий туристов монумент защитникам Москвы... Канал гитлеровцы перешли и заняли Красный поселок, на взгорбке, на восточном краю которого как раз и стоит дом моей тетки, дом моего детства. Но лишь на день. Приказом то ли Жукова, то ли Рокоссовского вода из канала была спущена, залила пойму, и немцы не смогли перебросить к Красному поселку и кирпичному заводу танки. Взорвали мост через канал, горела фабрика. А каравеллы остались. Десять дней стояли под ними солдаты Гитлера, а через десять дней полки сибиряков и уральцев погнали завоевателей на запад. Началось памятное в истории второй мировой войны наступление Красной Армии под Москвой. Для меня - именно от каравелл...

Впрочем, в послевоенную пору менее всего занимали нас соображения о серьезных обстоятельствах эпохи. Мы знали, что пребываем в счастливом детстве, невозможном ни в какой иной стране, и знали, кому и чем за это обязаны. Мы играли на берегу канала в футбол, ныряли с бетонных лотков в теплую волжскую воду, а над нами плыли бронзовые каравеллы, они были здесь до нас, были здесь всегда, и плыть куда-то им следовало вечно...

Когда мне позвонили и предложили написать нечто об открытии Колумбом Америки, я удивился. С чего бы вдруг мне-то? Ну как же, вы (я то есть) интересуетесь латиноамериканской прозой и делились соображениями о ней. А совсем скоро человечество будет отмечать пятисотлетие великой экспедиции, и хотелось бы, чтобы в связи с этим высказались люди разных свойств. Из вежливости я согласился. Отчего же не высказаться? Выскажусь. Дело известное - открытие Америки... Каким безответственным наглецом я оказался! Знания мои предмета, как выяснилось, были на уровне ученика пятого класса. Пожалуй, и в Яхроме я знал не меньше. Какие-то информационные обрывки, какие-то видения возникали в моем мозгу... Долгое плавание, чуть ли не в несколько лет (нельзя же вот так сразу открыть Америку)... голодное ворчание моряков... бунт на корабле... потом кто-то кричит: "Земля! Земля!"... Когда это было? В каком году? В каком веке? Ах ну да, подсказано, пятьсот лет назад... Выяснилось, что и многие мои ровесники, с университетскими дипломами, имеют о плаваниях Колумба столь же мимолетно-снисходительное представление. Представление это разместилось на складе нашего сознания обязательным инвентарем, в подробности которого нет нужды входить. Данность есть данность. Понятие же "Открытие Америки" потеряло свою торжественную глубину, омертвело, превратилось в расхожий словесный блок, который можно вставить в любое смысловое построение, а то и пустить егозливым катышем по булыжникам быта: "Тоже мне, Америку открыл!" Стало стыдно. Я набрал книг с чувством должника. И увлекся. Теперь уже я открывал для себя эпоху, судьбы, истории трагедий и приключений, видел голубоглазого адмирала... Но обещанного так и не написал... Снова суета жизни отодвинула пятнадцатый век в свою дальность.

И опять звонок. "Вы не забыли?.." Естественно, забыл. Но чтобы не обидеть человека пренебрежением к делу его души, принялся бормотать извинения, хотел, мол, собирался, занозой сидит тема, записи даже делал, но где уж тут при наших заботах... И записи, действительно, нашел. Читал я среди прочего замечательное исследование Джона Фиске "Открытiе Америки съ краткимъ очеркомъ древней Америки и испанскаго завоевания" (в 2-х томах, издание К.Т.Солдатенкова, Москва, 1892 - 1893 гг.) и вот что записал: "Почти закончил второй том Д.Фиске... И происходило-то все пятьсот лет назад, и совсем иная жизнь на дворе, а вот волнуюсь. Есть вечное, необходимое мне сегодня. Прошлого нет и нет будущего. Они слиты в "сейчас". Есть только "сейчас". Для каждого из нас. От того сейчас рядом со мной - Кортес, Монтесума, Марина, их хитрости, их подлости, простодушие, величие... Зачем мне все это? Не знаю... Но стало быть, есть нужда..." Нужда есть. И есть волшебное свойство человека оживлять душой исчезнувших давно людей и вступать в их жизнь.

Но, может быть, Колумб, Лас Касас, Кортес, Марина оживали для меня лишь потому, что я рос под каравеллами?..

И да. И нет. Для меня оживали не только персонажи далекого действа. "Оживал" и, превращаясь в нечто важное для меня, феномен Открытия Америки.

Я человек быта, а его хлопоты требуют времени, с детства для меня естественным стало пребывание во всевозможных очередях, я не выхожу из дома без спасительного изобретения граждан - авоськи, думать в толкотне жизни чаще приходится острием шариковой ручки (острием ли?). Для меня существенен интерес к документам разных столетий, к историческим исследованиям, но этот интерес любительский и бессистемный (или бестолковый?). А в суете летящих дней, да еще и с истериками многолюдных действий и говорилен, история в сознании моем, как и в сознании многих знакомых, равна простой хронологии. Еще одной людской очереди, которой суждено растянуться на тысячелетия. Или на миллионолетия. Стоят или шествуют курфюрсты, превращающиеся по ходу очереди в саксонских королей, на фризе замка в Дрездене. А невдалеке на мостовой камень, его давил сапог Бонапарта. История... Даты расставляют людей во временной последовательности, создавая при этом у многих последних иллюзию того, что они, последние, далеко ушагали от первых по дороге к совершенству. Хронология облегчает людям школьное восприятие жизни и разводит их в некие отдаленные друг от друга помещения... Впрочем, прошу простить меня за эти домашние глубокомыслия. Я хочу лишь сообщить о своих чувствах, вызванных знакомством с феноменом Открытия Америки. Хронология-история стала для меня здесь служанкой-условностью, временные же состояния совместились, и я опять ощутил некий единый миг человеческого существования...